Бернар Клавель - В чужом доме

— Тебе хорошо?

Однако ответить Элен не успевает…

Жюльен также не успевает понять, что произошло. Вынырнув на поверхность канала, он кашляет и выплевывает воду, попавшую ему в рот и в нос. Сделав несколько взмахов, он достигает берега, хватается за тростник, растущий на откосе, и, перед тем как выбраться на дорогу, горестно повторяет:

— Господи… О господи!

Упершись в землю руками, мальчик двинулся ползком, потом стал на колени. Прямо к нему бежал какой-то мужчина, громко крича:

— Что с тобой? Что с тобой?

Жюльен отряхнулся, посмотрел на подбегавшего человека, потом перевел взгляд на канал. Возле самого берега плавала его шапочка. Он опустился на корточки, сел на береговой откос и подцепил ее носком туфли. Выжал и положил на траву. Теперь человек был совсем рядом. Маленький, пузатенький, в широкой соломенной шляпе и охотничьей куртке… Он побагровел от напряжения и тяжело дышал.

— Что с тобой? — повторил он. — Что стряслось?

Жюльен передернул плечами.

— Сами видите.

— Черт побери! — вырвалось у толстяка. — Хорошо еще, что ты плаваешь.

Он в свою очередь посмотрел на воду, по которой расходились круги. Тина, поднявшаяся со дна, медленно всплывала наверх, точно клубы темного дыма.

— По-моему, ты ехал на велосипеде, — сказал человек.

— Да… А ящик с мороженым! Господи, где же ящик с мороженым?!

Жюльен нагнулся и сбросил свои парусиновые туфли.

— Они насквозь промокли, но быстро высохнут, их ведь моют, — заметил толстяк.

Он умолк, потом прибавил:

— Надо хорошенько заметить место, если ты собираешься позднее вытащить свой велосипед.

— Я должен его вытащить сейчас же, — сказал Жюльен.

— Сейчас? Но как?

Жюльен сбросил куртку, снял рубашку, сетку, штаны и остался в одних трусах.

— Уж не нырнуть ли за ним собираешься? — удивился мужчина.

— Вот именно.

Жюльен набрал побольше воздуха в легкие. Человек еще что-то говорил ему, но он не слушал. Он заметил место, где вода особенно замутилась, и нырнул.

Пошарив руками по илистому дну, он почти тотчас же наткнулся на велосипед. Всплыв на поверхность, Жюльен с минуту держался на воде, переводя дыхание. Место это было довольно близко от берега, но глубина канала достигла там двух метров.

— Ну как? — спросил мужчина.

— Велосипед тут. Я его вытащу.

— Даже не надейся!

Жюльен снова нырнул. Вода была такая грязная, что он не решился открыть глаза. Ухватившись за раму велосипеда, он пытался вытянуть его из ила, но велосипед не поддавался и только глубже увязал.

«Как бы и меня не затянуло», — подумал мальчик.

Ему вдруг стало страшно, он всплыл на поверхность и выбрался на берег.

— Ничего не выходит, — пробормотал он.

— Ты побледнел, как мертвец, — сказал толстяк, — так и заболеть недолго. Уж лучше сходи на шлюз и попроси веревку с крюком. Они подплывут на своей лодке и помогут тебе.

— Вы так думаете?

— Конечно. У меня нет веревки… Но прежде всего тебе надо переодеться и обсохнуть. В таком виде оставаться нельзя.

Жюльен попробовал собраться с мыслями. Он ясно представлял себе ящик, наполовину зарывшийся в темный ил на дне канала. Так же хорошо он представлял себе великолепный белый торт из мороженого, залитый кремом и украшенный фруктами. Грязная вода, должно быть, уже проникла в ящик. И торт, вероятно, весь растаял.

— Это уж точно!..

— Что ты сказал? — спросил толстяк.

Жюльен посмотрел на него. Он совсем забыл о его присутствии.

— Да нет, ничего, — пробормотал он.

Холодная дрожь пробежала по телу мальчика, и он начал растирать себе грудь и спину.

— Это к добру не приведет, — сказал человек в соломенной шляпе. — После ночного ливня сильно похолодало. Беги домой и переоденься.

Жюльен выжал мокрую одежду, встряхнул ее и надел. Толстяк подобрал какую-то ветку и воткнул ее в землю на берегу. Потом сорвал два пучка травы и втоптал их каблуками в песок.

— Теперь нетрудно будет найти это место, — сказал он.

Жюльен поблагодарил его, снова посмотрел на воду, которая казалась уже не такой мутной, и бегом устремился к городу. Куртка и штаны прилипали к телу, парусиновые туфли на каждом шагу издавали хлюпающий звук. По дороге ему попались два велосипедиста, они посмотрели на него и расхохотались.

Он добежал до моста. Голова у него гудела, как пивной котел. Теперь он думал только о хозяине. Представил себе лицо господина Петьо и почувствовал, что его душит смех.

— Какую он рожу состроит, — пробормотал мальчик. Но тут же спохватился: — Да, но какую взбучку он мне задаст!

И вот Жюльен стоит у перил моста, не решаясь продолжать путь. Он разгорячен от бега и даже не чувствует, что оледеневшая одежда прилипает на ветру к спине.

— И все же я тут ни при чем… Может, лопнула камера, — шепчет он.

Он машинально засовывает руку в карман штанов и нащупывает там нож. «Надо было нырнуть с ножом и проткнуть шину».

Он думает о рыбаке: «Интересно было бы взглянуть на его физиономию. Что бы он сказал, увидев, что я ныряю с ножом в руке».

На мгновение в нем закипает гнев, но он тут же успокаивается: «Это бы ничего не изменило. Все равно я получил бы взбучку».

За его спиной проходят люди. Жюльен даже не оглядывается. «А что, если б я утонул?»

Он смотрит вниз, на воду. Серебристые волны набегают на широкие мели, расположенные одна вблизи другой. «Ну и черт с ним! Если он будет слишком много орать, я удеру!»

Потом перед Жюльеном возникает лицо Элен. И ночь. Их ночь. «Пожалуй, он вышвырнет меня за дверь… Придется уехать из Доля… Если он меня выгонит, я уеду вместе с Элен… А что, если пойти к ней прямо сейчас?..»

Жюльен смотрит на свои ноги. На этот раз он не в силах удержаться от смеха. Он представляет себе, как входит в просторный ресторан отеля «Модерн». Он смеется, но тут же рыдания сжимают ему горло. Теперь он ощущает холод. «Хорошо бы заболеть и подохнуть!»

Должно быть, уже половина первого. Улица полна людей, их много и на мосту. Жюльен замечает, что на него смотрят. «Пора убираться отсюда».

Несколько мгновений в голове у него стремительно кружатся различные образы: мать, Элен, орущий хозяин, комната в отеле, дом дяди Пьера… Голова у Жюльена трещит.

С каждой минутой все больше прохожих обращают на него внимание. И тогда он снова устремляется дальше, он бежит, прижимаясь к домам, бежит по направлению к Безансонской улице.

Жюльен бежал до самой кондитерской. Ему казалось, что все прохожие провожают его глазами. Войдя в коридор, он захлопнул за собой дверь и стал медленно продвигаться в полумраке. Он с трудом дышал. Его бил озноб, зубы стучали.

В конце коридора он остановился. Ему вдруг захотелось повернуться и уйти. Он подумал об улице и о прохожих, смотревших ему вслед.