Инна Гофф - Юноша с перчаткой
- Название:Юноша с перчаткой
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:РАГС
- Год:2009
- Город:Москва
- ISBN:978-5-7729-0379-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Инна Гофф - Юноша с перчаткой краткое содержание
Творческой манере известного прозаика и поэта Инны Анатольевны Гофф (1928–1991) присуще точность психологического рисунка, чувство юмора, необычность и непосредственность взгляда. В ее книгах — живые запоминающиеся характеры, особенно женские. Автор глубоко проникает в эмоциональный мир своих героинь, воссоздавая его до мельчайших оттенков.
Повести и рассказы, вошедшие в книгу, — о прощании с детством, вступлении в студенческую жизнь, о верных друзьях и первой любви; о доверии, о поисках взаимопонимания между родителями и их повзрослевшими детьми; о проводах, письмах, горестях и надеждах.
Юноша с перчаткой - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Поаккуратней проходите, — сурово сказала одна, когда вода подняла теплоход из глубины шлюза. — Перила новые. Хоть бы постояли…
Рядом с ней, со сдержанным интересом разглядывая корабль, стояла жена капитана-наставника, пришедшая проводить его. Надя видела, как они попрощались за руку. Жена капитана-наставника была в бежевых модельных туфлях и сером китайском габардиновом плаще. А лицо у нее было такое же, как и у дежурной на шлюзе, хмурое, обветренное. И обе они с одинаковым выражением смотрели на Надю, должно быть, видели в ней, единственной пассажирке белого красавца теплохода, горожанку, женщину, живущую совсем иной жизнью, не похожей на однообразную жизнь на шлюзе.
Отдали швартовы, и дежурная заправила в платок русую, почти белую прядку.
Лучников сказал ей:
— Спасибо вам! — и сделал жест, как будто жмет руку. — Счастливо оставаться!
— Счастливого плавания! — ответила дежурная серьезно и доброжелательно.
Всю ночь теплоходы карабкались из шлюза в шлюз по ступенькам повенецкой лестницы. Отряду предстояло пройти девятнадцать шлюзов для того, чтобы выйти в Белое море. Негромкие команды, потрескивание бортов в узких местах, журчание воды по стенкам шлюза…
Суровые места лежали вокруг: серый гранит, валуны, осины, еще голые, с позеленевшими стволами.
А люди уже пахали на отвоеванных у болот и камня клочках земли. Но и среди пашни лежали серые глыбы, которые только и можно было опахать кругом, а сдвинуть с места нельзя. Высоко на скалистых холмах стояли темные кресты и обелиски с красными звездочками. Здесь похоронены те, кто жили в этом краю скромно и незаметно и лишь после смерти взывают к вниманию.
— Вы еще, поди, девчонкой были, когда этот канал строили, — сказал Прямков. — Техника тогда какая была, и условия тяжелые — болота, камень.
— Говорят, его строили заключенные? — спросила Надя.
Старик помолчал, вздохнул.
— Заключенные — тоже люди… — Он закурил, отпахнул дым от Надиного лица. — Одна из первых, понимаешь, попыток была исправить преступников через труд…
— Ну и как? Исправились?
— Многие исправились. И памятник себе добрый поставили, — заключил он, имея в виду канал.
С утра пошли озера и водохранилища, с каменными, скалистыми островками. На островках елки, осины. Голубую воду чуть рябило. В небе кружились чайки.
Надя взяла книгу и отправилась на корму. Там было тепло, безветренно. Она села на спасательный ботик, разулась. Ноги были слишком белы после зимы. «Пусть загорают», — решила Надя и взялась за чтение, с удовольствием ощущая, как по ногам струится солнечное тепло.
Прочитав странички две, она закрыла книгу. Не читалось. Чайки скрипуче кричали в вышине. По каналу идти еще и идти, весь день и опять всю ночь. Ей стало скучно. За зиму она очень устала: был ответственный год, девятиклассники. Ей казалось тогда, что она будет отдыхать с радостью и долго не сможет насытиться отдыхом. Но вот прошло чуть больше недели, а она уже тяготится бездельем. Правда, она делает кое-какие записи в дневнике: все географы — любители путевых впечатлений. Но кому все это нужно? Лучше, чем в лоции, все равно не напишешь.
На корму пришел Лучников. Не заметив Нади, он прошелся вдоль перил, снял фуражку, провел рукой по волосам.
Обернувшись, он увидел ее и смутился. Или это ей только показалось?
— Загораете? — спросил он, невольно бросив взгляд на ее белые ноги с узкими, почти детскими ступнями. — Ну загорайте. Не буду мешать…
— Вы мне не мешаете, — сказала Надя, подобрав ноги и закрыв их подолом платья.
— Что за книжка? А, Гагенбек… Знаменитый зверолов, поставщик зоопарков… Люблю эту серию — «Географиздат».
Он был в кителе, справа на его груди был укреплен значок, Надя не могла понять, какой.
— Это международный знак капитанов дальнего плавания, — пояснил он. — На нем изображены секстан и якорь.
Он облокотился на перила и стал смотреть на воду.
— Вон каким широким фарватером идем. А Петрусь здесь корабли волоком перетаскивал…
Надя не сразу сообразила, что он говорит о Петре Первом.
— Красивые места, — сказал он. — Островки залило. Как на картинке… Помните? Дед Мазай и зайцы…
— Я думала, вы уже привыкли к этой красоте и ничего вокруг не замечаете…
— Ошибаетесь. — Он мягко улыбнулся. — Привыкают к некрасивому, и тогда перестают его замечать. К красоте привыкнуть невозможно. Она всегда поражает с новой силой. — Лицо его стало серьезно, словно тень прошла по нему. — Всегда с новой силой, — задумчиво повторил он.
И Надя подумала: «Наверное, он вспомнил женщину-хирурга из Архангельска».
— А мне уже все надоело, — в сердцах сказала Надя. Она поднялась с ботика, сунула ноги в туфли, подошла к перилам.
— Что так? — спросил он и с удивлением взглянул на нее.
Он взглянул и как бы зацепился взглядом, стал пристально разглядывать ее лицо, порозовевшее от солнца и ветра, золотисто-рыжие волосы, мягкие губы… Может быть, он только сейчас заметил, что она хороша собой, хотя и не так красива, как та, из Архангельска.
— Все-все надоело, — сказала Надя, и на глазах у нее показались слезы. Она сама не знала, о чем плачет, и, стыдясь слез, отвернулась. Но он успел их заметить.
— Ну вот… — растерянно проговорил он. — Что это вы?
Они стояли у перил рядом, так, что его плечо слегка касалось ее плеча.
— Скоро девятый шлюз. Купим рыбки: там всегда бабы рыбой торгуют. Щук, окуней… Мария Петровна нажарит с картошкой, — негромко, убеждающе, как с маленькой, заговорил он.
И она удивилась теплоте его голоса. Надя улыбнулась ему сквозь слезы.
— Ну вот и хорошо… — сказал он. — Это уже слепой дождик. Не так ли?
К девятому шлюзу подошли в полдень.
Только три домика шагнуло из лесу вперед, к самому каналу. Возле одного из них на фанерном щите висела большая афиша, извещавшая о близких гастролях Северного хора.
Странно было здесь, в безлюдной лесной тишине, видеть эту афишу. Но коли афиша была, стало быть, и хор будет. А будет хор — слушатели найдутся.
Спешили к теплоходу рыбачки с плетеными корзинами на полотенцах через плечо. И Мария Петровна купила целую корзину щук и окуней.
— Можно, я вам помогу жарить? — спросила Надя. Ей хотелось дела. Все равно какого.
И вскоре работа уже кипела. Мария Петровна — кашеварка — варила свой будничный обед. Мария Петровна — буфетчица — чистила рыбу. Надя обваливала в муке и жарила.
Наде стало весело. Она представила, как налетят на лакомое блюдо мужчины — «мужики», как именовала их Мария Петровна, одинаково всех — от мальчишек-матросов до командира отряда. Экспедиционный паек был скуден. Наде вспомнилось, как Мария Петровна сказала старику лоцману, сходившему на берег:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: