Крис Клив - Поджигатели

— Нет, Петра, ты не можешь покупать мне одежду.

— Значит, добавим это в список того, чего я еще не могу делать, — сказала она. — Не могу скандалить. Не могу позволить бойфренду домогаться соперницы. Не могу давать пощечины упомянутой сопернице и портить ее квартиру. По-моему, желание купить тебе пару шмоток сойдет за мелкий проступок, тебе не кажется?

— Не знаю. То есть фиг тебя разберет.

— Тогда посмотри на это с другой стороны, — сказала она. — Я Петра Сазерленд. Имею право делать все, что мне вздумается.

Петра хихикнула. Таксист вздохнул.

— Дамы, — сказал он. — Если вы закончили, хотелось бы знать, куда мы едем, в «Харви Николс» или нет?

— Туда, — сказала Петра. — Только туда.

Мы долго ехали до Найтсбриджа, как и следовало ожидать. То есть это же другой мир. Кажется, что от Бетнал-Грин до Найтсбриджа надо добираться на космическом корабле или как-то так, а не на такси. Петра все жаловалась, что такси едет медленно, но шофер был не виноват. Все нужные улицы перекрыли. Как будто власти решили не подпускать твоих людей к модным магазинам, Усама. Так что придется тебе пока остаться в камуфляжной куртке. Даже если она старовата. Что касается нас с Петрой, то нам пришлось сделать большущий крюк.

— Слушайте, — сказала Петра. — Может, вы заберете еще больше к северу? Кажется, я там видела айсберги, но мне хотелось бы получше рассмотреть.

— Ладно, дорогуша, — сказал таксист. — Только не описайся.

Когда мы вышли у «Харви Николса», Петра расплатилась по счетчику. Я еще никогда не видела, чтобы счетчик зашкалил за пятьдесят. От этого мне стало не по себе. Петре, кажется, было наплевать. Пока она платила, я стояла на тротуаре и пыталась не мешаться под ногами. Теперь улицы почти высохли, стояло чудесное летнее утро. Гламурные школьницы распустились по всему Найтсбриджу, как пустынные цветы после дождя. Я торчала, как больной палец, Усама. Я думаю, что ты тоже торчал бы. Даже если бы у тебя не было АК-47 и бороды, ты все равно был бы единственным человеком без спортивных ботинок и джемпера «Эрмес».

И тогда я стала думать — может, в этом и есть твой секрет. Может, все ищут тебя не в том месте. Может, ты прямо сейчас сидишь у Найтсбриджа в клетчатой рубашке «Барбур» и летних хлопчатобумажных брюках и пьешь фраппучино в «Старбаксе», покуривая «Мальборо лайт». Может, девушка за соседним столиком говорит: вот это да, вам, наверно, постоянно это говорят, но вы вылитый Усама бен Ладен без бороды. И может, ты смеешься и говоришь: да, это ужасно надоедает, кстати, вы не знаете, где тут можно найти кусок семтекса приличного размера.

Петра что-то говорила. Казалось, она на меня сердится. Наверно, я уплыла куда-то в свой мир.

— Пойдем же, — сказала Петра. — Мы не можем простоять целый день на тротуаре. Тут одежда сама собой не выбирается.

Я пошла за ней в «Харви Николс». Пожилой мужчина в сером фраке и цилиндре придержал нам дверь.

— Спасибо, Том, — сказала Петра.

— Всегда рад вас видеть, мадам, — сказал Том.

Он посмотрел на мою одежду и сдвинул брови. Мы вошли внутрь, и уличный шум остался позади. В «Харви Николс» пахло не пафосно, там пахло всеми духами в мире, очень сильными и перемешанными. Даже в горле запершило. Я как-то привезла сына в «Джон Льюис», и там в парфюмерном отделе пахло так же. «Фу, мама, — сказал он. — Пахнет сразу и приятно, и противно».

Я опустила голову и пошла за Петрой. Мы прошли через первый этаж не останавливаясь. Там все равно были только духи и всякая всячина типа «будь готов». Спасательные сумки «Луи Вюиттон» и противогазы «Кензо» с платочками подходящего цвета. На ведущем вверх эскалаторе Петра обернулась и посмотрела на меня.

— В общем, так, — сказала Петра. — Вот мы и на месте. Давай я тебе расскажу, что к чему. Второй и третий этажи — наши. Про четвертый этаж забудь, он ужасен. На первом этаже дизайнерские штучки. Александр Маккуин, Боттега, Венета, Дрис ван Нотен. Никто на самом деле это не носит, но нужно, чтобы оно было, потому что оно придает существованию оттенок тайны. Как мамина косметика. Можно смотреть, но нельзя трогать. Одежда, которую действительно носят, находится на третьем этаже. И мы как раз приехали.

Мы сошли с эскалатора.

— Даю три дня на разграбление, — сказала Петра. — Выбирай что хочешь.

Я пошла за Петрой по бутикам. У нее был такой счастливый вид, когда она гладила то одно, то другое. Она останавливалась и охала у одежды, как садовник, который радуется, как прекрасно расцвели цветы. Я слегка растерялась. В «Харви Николс» такая проблема, что никак нельзя понять, для чего эта одежда. Ничто не имело форму настоящей одежды. Не было ни одной вещи, на которую можно было посмотреть и сказать: ой, смотри, какие симпатичные брючки. Пойми меня правильно, Усама, там все было очень красиво, но надо было знать, как застегивать на себе все это красивое, шелковое и воздушное с кружевными вставками и всякими штуками, прежде чем оно превратится в одежду. Этикетки тоже ничем не помогали. Коллекции назывались как-нибудь типа «Философия», или «Теория», или «Подражание Христу». Как будто это не одежда, а то, из-за чего я провалила свои экзамены на аттестат о среднем образовании. Петра усмехалась, глядя на меня.

— Бодрее, — сказала она. — Что за вытянутое лицо, когда ты можешь надеть что-нибудь от Хельмута Ланга?

Я шла дальше. Я ужасалась при мысли, что Петра заставит меня что-нибудь померить, а я не буду знать как. Я лучше надену спортивную футболку, Усама, по крайней мере человеку не нужна ученая степень, чтобы знать, куда просовывать голову.

Я бросила разглядывать одежду. Мне было интереснее смотреть на других покупательниц. Это были такие женщины, которых и похоронят с сумочкой «Прада» и в солнцезащитных очках «Шанель». Ты сам в душе немного девушка с Найтсбриджа. Ты никогда не показываешься без АК-47 и подходящего по цвету патронташа. Наверно, Аллах внимателен к аксессуарам.

От всех этих шикарных женщин с Найтсбриджа мне становилось не по себе. Единственным моим аксессуаром был Мистер Кролик в кармане. Он везде ходил со мной. Я положила ладонь на руку Петры, она остановилась и обернулась.

— Слушай, Петра, я не понимаю, чего я здесь ищу. Последний раз я ходила за одеждой в «Эйч энд эм». Тебе придется меня выручить.

Петра засмеялась:

— Нет, ты нечто. Ладно. Когда я на тебя смотрю, я вижу черные брюки от Хельмута Ланга и какую-нибудь симпатичную кофточку. Может, «Селин». И какие-нибудь симпатичные босоножки на каблуках, ах да, и приличная сумка. Вот, пошли за мной.

Петра ушла. Она носилась между стойками, срывала одежду с вешалок и накидывала на руку. Она точно знала, что делает, и не остановилась, пока не набрала целую охапку. Она еле дышала.