Оскар Рай - Априори добра и зла

Люди из забитых деревень, какими они являлись, привыкли верить всему, что льется с экрана их еще лампового телевизора. Одни только вечерние новости чего стоят. После таких сказок на ночь они могли поверить во что угодно, не говоря уже про обычный сюжет из "Ментов", "Каменской", "Часа Волкова" или других сериалов, которыми забит до отказа телевизионный эфир.

В итоге им так и не довелось поговорить с Никой на тему аварии, и вынужденная интрига Веры Григорьевны осталась просто перестраховкой. Да и вообще, общение Ники с родственниками с дальнего севера, ограничивалось взаимными поздравлениями на праздники в телефонном режиме. За все время после смерти ее родителей, они всего один раз приезжали навестить свою внучку, и то, когда она уже была студенткой.

Но, не смотря на это, Ника всегда относилась к ним с уважением и даже любовью. Для нее вообще это чувство было априори. Она всегда стремилась к тому, чтобы никого им не обделять.

В принципе, не смотря на их простоту и где-то даже недалекость, Михаил Юрьевич и Инна Сергеевна были честными и порядочными людьми. Сразу после того, как Ника осиротела и пребывала в тяжелом моральном состоянии, они по указке Веры Григорьевны продали ее дом и все полученные за него деньги переслали своей свахе. Также они потратили свое время и силы на то, чтобы решить вопрос по квартире, которая осталась Нике после смерти родителей. Поначалу, конечно, в силу менталитета и хронического недоверия цивилизованному миру, Инна Сергеевна настаивала на том, чтобы квартира оставалась закрытой до совершеннолетия Ники. Но в ходе длительной дискуссии Вера Григорьевна все-таки смогла убедить ее продать имеющееся имущество, а вырученные деньги положить на счет в банке, также до совершеннолетия внучки, только к этому времени набегут неплохие проценты.

Тринадцать лет Инна Сергеевна не знала покоя, расстраиваясь каждый раз, когда по новостям говорили, что в банковской системе трудные времена, и некоторые банки распадаются, не пережив очередного кризиса.

— Зачем мы ее послушали?! Так бы у ребенка гарантированно была своя квартира. Выросла и сама бы решила, что с ней делать, — изводила она себя, — Переживай теперь, чтоб девчонка с голой задницей не осталась. Вон как банки лопаются. А что если этот? С кого потом спросишь? Сколько уже людей так обули?!

В итоге, оказалось, что все было сделано правильно. Более того, с годами, когда безработица захлестнула маленький городок, цены на недвижимость там сильно снизились. А так, этих денег, вместе с набежавшими процентами, Нике в аккурат хватило, чтобы купить себе однокомнатную квартирку в Киеве, куда она уехала учиться и даже сделать в ней кое-какой ремонт.

Студенческие годы молодой красивой и к тому же умной девушки протекали, как полагается, бурно и интересно. Ника была не из тех, кто придавал чрезмерное значение учебе. Она была способной, и многие предметы ей давались легко. Порой она месяцами не открывала конспекты, но при этом имела хорошие оценки и уважение со стороны преподавателей. Те же дисциплины, в которых ей было трудно разобраться или просто не вызывали интерес, оставались без внимания, и тот факт, что это сильно портило содержимое ее зачетки, никак не удручал жизнерадостную студентку.

Среди друзей Ника пользовалась авторитетом. То, как она могла поставить себя в любом коллективе, заслуживало только восхищения. Ее отличительной чертой было то, что уважали ее не за дерзость или напускной фарс, как это часто бывает среди молодежи, а за умение найти подход к любому с кем ей ни приходилось общаться. Она была милой доброй и ласковой, но в тоже время это не вызывало раздражения, подобно тому, как могут бесить набожные миссионеры, пропагандирующие любовь и святость, а на самом деле вынашивая в душе ненависть ко всему миру.

Нет, этот обаятельный человечек покорял своей искренностью, которая проявлялась в любом ее настроении. Не зависимо от того, будь это радость, которой она могла ненавязчиво поделиться, или же грусть, скрывать которую Ника никогда не пыталась за натянутой улыбкой. Она всегда была честной, и в первую очередь, перед самой собой.

Естественно, были и те, кто терпеть ее не мог, причем, по тем же самым причинам, из-за которых другие души в ней не чаяли. В основном это были представительницы женского пола. За глаза завистливые соученицы называли ее "мисс добродетель".

— Ходит тут вся такая добренькая, со своей лучезарной улыбочкой. Всем она хочет понравиться, — кривила лицо одна из невольно обиженных девушек.

— Ой, да видели мы таких, строит из себя непонятно что, — высказывалась другая.

— Больно уж высокого о себе мнения, — поддакивали остальные из "доброжелательниц".

Но Ника к доходившим до нее сплетням такого рода относилась спокойно. Она особо не проникалась тем, что люди, оказавшись в плену у низменных качеств, пытаются оправдать свои пороки тем, что выискивают недостатки у других. Конечно, как и любому человеку, ей было неприятно слышать подобное, но так как она никого из себя не "строила", а всегда была такой какая есть, то и не видела смысла никому ничего доказывать.

Ее друзья не переставали удивляться тому, как беспристрастно Ника смотрит на те вещи, которые, по их мнению, просто не могут не вызывать возмущения.

Например, преподаватель английского языка, незамужняя женщина, ненавидела Нику и даже не скрывала своего предвзятого к ней отношения. Сорокалетняя Жана Борисовна, которая была некрасивой от природы, видела в своей студентке тех самых подруг детства, которые на порядок превосходили ее по внешним данным и вызывали в ней злость на несправедливую жизнь. Когда она наблюдала за тем, как вокруг Ники вьются парни, с каким вожделением они на нее смотрят, в душе неудовлетворенной женщины просыпалась давно забытая обида, и она никогда не упускала возможность, используя свое положение, хоть как-то на ней отыграться.

Так, почти на каждом семинаре она вызывала Нику, которая признаться была не так сильна в иностранных языках, и, давая ей устное задание, ехидно комментировала допущенные ошибки, перекривляя ее не всегда правильное произношение.

— Как ты можешь оставаться такой спокойной, когда эта грымза откровенно к тебе придирается? — изумлялась лучшая подруга Ники, — я на твоем месте уже давно послала бы ее куда подальше! Зачем ты ее терпишь?!

— Если я пресеку эти жалкие нападки, то лишу Жану Борисовну чуть ли не единственной радости в жизни. Так ей хоть как-то удается потешить свое самолюбие. А поставь я ее на место — как она будет глушить свою боль от одиночества и не сложившейся жизни? Она несчастный человек, и мне ее ужасно жаль.

— То есть, ты позволяешь себя унижать только потому, что тебе ее жалко?!