Виктор Гвор - Заместитель господа бога

К вечеру приезжает Муса и два хмыря, из городской прокуратуры и из МЧС. Мы теперь к ним относимся. Там у них такие «профессионалы» рулят... Если так дальше пойдет, скоро будем подчиняться пожарникам*...

К Палычу мы их не пускаем. Муса понимающе кивает, а хмыри начанают качать права, требуют немедленно доложить, предоставить протокол осмотра места происшествия, отвезти труп в Город... Соловей вручает им лыжи и предлагает сходить на место происшествия. Заодно и тело вниз доставить. Я даже вызываюсь их проводить. Интересно на это глянуть. Но они как-то вдруг резко начинают нервничать, не завалит ли дорогу назад, и уматывают. Скатертью дорога!

Следующим утром не лучше... И следующим...

_________________________

— В общем, так, Палыч. На то место сошла лавинка. Небольшая, но быстрая. Плюс всё завалило снегом. Мы пробили пару шурфов. Тело не нашли. Нашли одну палку. С утра наберем жратвы и пойдем назад. Надо рыть всерьез.

Палыч горбится за столом. Голос звучит глухо, но жестко.

— Не пойдем! Лавина могла его не просто засыпать, а отнести в сторону. Или, вообще, отбросить куда угодно. Будем перерывать весь ледник? Снега нападало с метр. Температура там сейчас за двадцать. Плюс лавинная опасность. Просто не имеем права искать... Да и не найдем втроем... А если привлечь общественников, — переморозятся. Может, летом...

Палыч прав. Прав на все сто. Нельзя рисковать живыми ради мертвых. И найти будет трудно... очень трудно... А летом... уже было... Олег, Боря, Наташа... Но здесь не Полярный, засосет в лед. И летом не найдем... Не имеем права. Факт. Только... «Не уберег... Похоронить надо... Рядом с матерью...»... Смотрю на Соловья. Он кивает. Как работники не имеем.

— Палыч, у нас, вроде, отпуск не отгулян.

_________________________________

Похороны были скромными. Человек десять. Ни особых речей, ни большого пафоса. Когда всё закончилось, у могилы остался сгорбленный седой человек. Он сидел на скамеечке у свежей могилы и, глядя на небольшую фотографию в изголовье, тихонько шептал:

— Вот так, Андрюша... Вот ты и с мамой... Вы подождите меня там... Я скоро...

Мы стояли чуть в стороне, метрах в пятидесяти, сжимая кулаки и скрежеща зубами от осознания своего полного бессилия.

Примечание:

*Пророческие мысли. С 2002 года Государственная противопожарная служба передана в ведение МЧС. Профессиональные чиновники из ГосПожНадзора мгновенно сожрали спасателей на руководящих должностях, как ранее сожрали своих «коллег», реально тушащих пожары. Так что, сейчас де-факто спасатели подчиняются пожарникам. Их наименее профессиональным и полезным представителям.

— ...гражданам России разрешен въезд на территорию независимой республики Чуркестан при наличии национального паспорта или паспорта советского образца. Гражданам Украины и Белоруссии для тех же целей необходимо иметь заграничный паспорт собственных государств. Въезд граждан Украины и Белоруссии по национальным паспортам не допускается...

Я еду в отпуск.

Как нормальные люди проводят отпуск. Летят к морю. Сидят в шезлонге на берегу. В одной руке банка пива. В другой... как там, в песенке студенческой... «сжимаю тонкий стан...». В зубах гавайская сигара. Все тридцать три удовольствия.

А как провожу отпуск я? Естественно, не так. Оригинально я его провожу.

В прошлый отпуск мы с Соловьем месяц рыли снег на леднике под Чайкой. Искали Андрюху. Найти-то нашли, да толку... Палыч так и не оправился. Пережил сына на три месяца. Не хотел он больше жить. Просто не хотел. Ладно, что вспоминать. Шесть лет уже прошло.

А в этот раз прилетел в Столицу. Так Сашка пристал, как банный лист. Замени его, своди его класс в Хваны. Педагог, блин! Свалился с аппендицитом — лежи болей. Нет. Дети, понимаешь, так хотели, столько готовились... Замену найти нереально... А тебе, Сергей Викторович, всё одно, делать нечего... Вообще-то, у меня были совсем другие планы. Но... они подождут. А Санька жалко... по себе знаю, как хреново, когда обещал, а выполнить не можешь. Надо выручать, заодно на азиатские горы погляжу, столько лет там не был.

И вот, аэропорт. «Въездные ворота суверенного Чуркестана». Стою и слушаю, как молоденького лейтеху прямо распирает от осознания собственной значимости. По-русски он говорит весьма прилично. Только акцент страшный.

Все разумные аргументы он уже выслушал. Не действует. Наплодили тут независимых государств, и у каждого свои законы. Все противоречат и друг другу, и здравому смыслу. У меня у одного из детей место рождения — Гродно. Белорусский подданный, оказывается. И согласно новому закону, уже три дня, как принятому, должен иметь загранпаспорт.

— Согласно этому же Закону, граждане Литвы, Латвии и Эстонии...

Я начинаю звереть. Да начхать мне на права граждан Эстонии. Так же, как и граждан остальных суверенных обломков великой страны. И на твои, лейтенантские, права, тоже. Я еду в отпуск. Я! СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК! ЕДУ! В ОТПУСК! И все незалежные раздолбаи, путающиеся под ногами, виноваты сами.

— А ну встать, самка собаки грёбаная! — Ору я классическим командным голосом — Смирно! Ты как со старшими по званию разговариваешь, щенок!

Бедный лейтеха вскакивает, как ошпаренный и вытягивается по стойке смирно. Не забыли еще Старшего Брата.

— Совсем службу забыл! Землю жрать будешь! Я тебе покажу, как на жопе сидеть! На границу с Афганом поедешь. Будешь там сортиры драить, от обеда и пока снег не выпадет! — Я продолжаю орать, по ходу вспоминая все крылатые фразы из армейских анекдотов. — Ты кому мозги трахаешь? Да у тебя еще трахалка не отросла, боевому офицеру мозги трахать! Да ты...

Ору минут десять, не давая ему слова вставить. Всё это время его лицо бледнеет по нарастающей. К концу моей речи оно напоминает цветом тот самый снег, который спасет его от чистки сортиров. Если выпадет, в Чуркестане редко бывает холоднее плюс двадцати. А там, где бывает, нет сортиров. Дрожащие руки лейтенантика что-то неловко делают с нашими бумажками, а губы чуть слышно шепчут:

— Извините, товарищ майор, счас всё сделаем, товарищ майор, никаких проблем, товарищ майор, — акцент исчез совершенно...

Интересно, почему майор. Может, именно майоры так себя и ведут. Ну да хрен с ним, майор, так майор. Все бумажки подписаны, печатки поставлены, и теперь ничто не мешает нам двинуться через территорию одного суверенного Чуркестана на территорию другого суверенного Чуркестана. И душу, заодно, отвел.

Выездная таможня претензий не предъявляет. Либо приказано всех выпускать, либо настроение сонное, а, может, привыкли. Но проходим тихо и быстро.

На въездной регистрируюсь первым и присаживаюсь на лавочку у выхода. Тепло. Солнышко светит. Наркотическая собачка прыгает на наших рюкзаках. Не знаю, как наркоту, но колбасу чует на раз. Из заставы выходит пограничный начальник и присаживается рядом. Возрастной уже капитан, явно с опытом службы в Союзе. Угощаю его табачком. Сидим, курим. Дети смелеют.