Бернар Вербер - Смех Циклопа

Три человека попадают в рай. Их встречает святой Петр, который удивляется тому, что они так искалечены.

– Господи, что с вами случилось? Почему вы в таком состоянии? – спрашивает он.

Первый человек отвечает:

– Я подозревал, что моя жена мне неверна. Я вернулся с работы раньше, чем обычно, открыл дверь и бросился в спальню. Я увидел, что моя жена лежит в кровати голая. Я пришел в ярость и стал спрашивать, где негодяй, с которым она мне изменяла. Она отказалась отвечать, тогда я стал обыскивать квартиру. И наконец заметил, что на нашем балконе кто-то висит.

Мы живем на четвертом этаже. Я выбежал на балкон и увидел, что там, цепляясь за решетку, болтается какой-то парень. Я попытался отцепить его руки. Он стал что-то мычать. Я не сумел сбросить его вниз, побежал на кухню, взял молоток и начал бить его по пальцам, пока он их не разжал. Я нагнулся, чтобы посмотреть, куда он упал, но ему невероятно повезло – он свалился на козырек цветочного магазина на первом этаже нашего дома и остался цел и невредим. Я окончательно взбесился, помчался на кухню и схватил холодильник. Вытащил его на балкон, примерился, сбросил и на этот раз попал точно в цель.

– Но почему вы сами искалечены? – спрашивает святой Петр.

– Я плохо рассчитал вес холодильника, и полетел вслед за ним. Но я пролетел мимо козырька цветочного магазина и разбился в лепешку.

– Понятно, – говорит святой Петр. – Ну, а вы?

– Я заметил, что мой балкон покрылся ржавчиной, и решил его покрасить. Подвесил люльку и вылез наружу. Неожиданно у люльки оторвалось сначала одно крепление, а потом и другое. К счастью, падая, я сумел ухватиться за балкон четвертого этажа. Но тут из квартиры выскочил какой-то человек. Я думал, он хочет мне помочь, но он начал бить меня по рукам. Я цеплялся изо всех сил, кричал, и он вдруг убежал. Я надеялся, что теперь-то он вернется с веревкой, чтобы втащить меня, но этот придурок принес молоток и принялся бить меня по пальцам. Я разжал руки, но мне повезло, я упал на козырек цветочного магазина. Только я начал приходить в себя и поднял голову, как увидел, что на меня летит холодильник.

– Так, ясно, – говорит святой Петр. – Ну, а с вами что?

– А я был у любовницы. Услышал, что вернулся муж, и спрятался в холодильник. Ждал-ждал, а потом почувствовал, что холодильник куда-то летит. Я вообще ничего не понял.

Великая Ложа Смеха.

№ 773 423

Лукреция спит.

Ей снится театр, огромный, как стадион. Она поднимается на сцену, по обеим сторонам которой складки красного бархатного занавеса, и смотрит на публику.

Она знает, что должна рассмешить десятки тысяч внимательных зрителей.

Она начинает раздеваться.

Она снимает блузку, брюки, колготки, туфли, остается в бюстгальтере и трусиках. Она снимает бюстгальтер и обнажает грудь. Снимает трусики, поворачивается и показывает ягодицы тысячам зрителей, которые восхищенно свистят. Она смешно крутит задницей. Продолжая покачивать ягодицами, она приглашает выйти на сцену Исидора в белом плаще и в маске.

Тот наклоняется к микрофону, укрепленному на штативе, и произносит:

– Шутки похожи на вирус. Они распространяются воздушно-капельным путем. Они мутируют, как вирус, и… могут убить, как вирус.

Зал аплодирует.

Тогда он достает из-под плаща перевязанный ленточкой пакет.

– Сегодня первое апреля! С днем рождения, Лукреция!

Она развязывает ленточку, разворачивает пакет и видит синюю деревянную шкатулку с металлическими позолоченными украшениями. На шкатулке написано: «B.Q.T.» и «Не читать!».

Исидор говорит:

– Ни в коем случае не читайте, Лукреция!

Затем из люка в полу появляется Дарий Возняк, который лукаво повторяет:

– О, нет-нет! «Не читать!»

Он поднимает повязку. В его глазнице не светящееся сердечко, а машинка для смеха, которая повторяет, заливаясь хохотом: «Не читать! Не читать!»

Из люков в полу вылезают мать и брат Дария.

– Мой сын всегда отличался крепким здоровьем, – говорит мать.

– Первый, кто засмеется, получит пулю, – отвечает брат.

С колосников по канату спускается грустный клоун. Он снимает маску.

Это профессор Левенбрук, который говорит:

– Это ящик Пандоры. Вы даже не подозреваете, какому риску подвергнете себя, если решите его открыть.

Едва успев произнести эти слова, профессор превращается в Себастьяна Доллена, который говорит:

– Это поцелуй, это ласка для разума.

Затем он становится священником из Карнака, отцом Легерном.

– Это Сатана, это дьявол!

Из-за кулис на сцену выходит Стефан Крауц в сиреневой маске. Он снимает маску и произносит:

– Эта шутка – просто хокку, которое состоит из трех частей.

Он указывает на грудь Лукреции:

– Экспозиция.

Указывает на ее ягодицы:

– Развитие сюжета.

Указывает на ее половые органы:

– Развязка.

Лукреция прикрывает руками наготу.

– Не будьте стыдливой! Юмор – это секс, это непристойность, это все, что находится под запретом, все, что шокирует. Юмор неудобен, он грязен и антисоциален. Юмор должен быть отвратительным! Носом в анус, Лукреция, носом в анус!

Он пытается заставить ее показать голое тело, но Лукреция не подчиняется.

Раздает звон металлических тарелок. Джазовый оркестр Нью-Орлеана играет зажигательную мелодию. Прожектор освещает угол сцены. Там, рядом с витриной цветочного магазина, лежит разбившийся человек, рядом с ним – другой, раздавленный холодильником. Холодильник открывается, из него вываливается третий человек, весь окровавленный, и говорит:

– Я был у любовницы. Я вообще ничего не понял!

Зал аплодирует.

Лукреция внимательно смотрит на человека из холодильника и узнает любовника, которого она выгнала, взявшись за расследование. С колосников раздается свист. На сцену что-то падает. Это ноутбук Лукреции. Он разлетается на тысячу кусков.

Зал снова аплодирует.

Из-за спины Стефана Крауца появляется Великий Мастер в фиолетовой маске и подходит к микрофону:

– Через девять дней вы примете участие в решающем поединке. Девять дней – это как девять месяцев. Время, необходимое для рождения человека.

На сцене появляется пожарный Тампести. Он толкает перед собой гроб, на крышке которого написано: «Здесь покоится Лукреция Немрод. Ее никто не любил потому, что она была некрасивая, глупая и не сумела довести расследование до конца».

Пожарный Тампести осеняет себя крестным знамением:

– Рожденная на кладбище возвращается на кладбище.

Публика рукоплещет. Лукреция подходит к микрофону:

– Вы считаете меня ничтожеством потому, что я недостаточно раздета. Я продолжу стриптиз.

Стефан Крауц достает револьвер и угрожает ей.

– Быстрее! Рассмеши нас! Это финальное сражение, завершение твоей инициации.