Бернар Вербер - Смех Циклопа

Снаружи «Театр Дария» похож на цирк. Разноцветные лампочки мигают вокруг афиш и объявлений, написанных ядовито-розовыми буквами. Над каждым входом реют знамена с эмблемой Дария. Траурная кайма напоминает о том, что основатель театра недавно скончался.

Лукреция встает в конец длинной очереди. Подойдя к кассе, она предъявляет журналистское удостоверение, но кассир говорит, что бесплатные билеты – только для представителей прессы, приглашенных «Циклоп Продакшн», а скидки полагаются инвалидам, студентам, безработным и вдовам героев войны.

– Вот одна из проблем Франции, – вещает кассир с сильным славянским акцентом. – Французы борются с неравенством, но поддерживают привилегии!

Он очень доволен шуткой, явно позаимствованной у кого-то из тех, кто изображен на афишах.

Лукреция покупает билет и проходит мимо контролера. Зал вмещает более четырехсот человек. Вокруг главной сцены со всех сторон стоят удобные кресла. Это настоящий ринг, окруженный веревками и освещенный мощными прожекторами. Зрители рассаживаются и под оглушительную музыку из фильма «Рокки» появляются две команды по шесть человек, одна в синей одежде, другая – в красной.

Лукреция узнает учеников «Лиги Импровизации», она видела их по телевизору. Это молодые комики из новой «Школы Смеха».

Еще одна организация, созданная и возглавленная Дарием.

Зал аплодирует артистам, которые вскидывают руки, словно гладиаторы перед смертельной схваткой, и занимают места в противоположных углах ринга.

Музыка все громче, на сцену выходит ведущий в розовом костюме, светло-розовой рубашке и темно-розовом галстуке – это брат Дария, Тадеуш Возняк.

Он кланяется, ждет, пока стихнут аплодисменты, и берет микрофон.

– Дамы и господа, сегодня особый день. Дария больше нет.

С потолка до самого пола разворачивается огромная фотография Дария, приподнимающего повязку над глазом со светящимся сердечком.

– Дарий расстроился бы, увидев, что мы грустим, – продолжает Тадеуш. – Я знаю, если бы он был сейчас с нами, то лучшим приветствием стал бы хохот.

Зрители аплодируют, некоторые пытаются смеяться.

– Он говорил: «Люди умирают, шутки живут». Поэтому сегодня состязание импровизаторов пройдет так, словно дух Дария парит над этим рингом.

Бурные аплодисменты.

– Для тех, кто здесь впервые, напоминаю правила турнира. Я вытащу из шляпы записку с темой для импровизации. Затем каждая команда представит участников, которые будут выступать.

Зал свистит в знак того, что правила ему знакомы, но Тадеуш невозмутимо продолжает:

– Соревноваться можно один на один, двое на двое… и так вплоть до шестерых против шестерых. Допускаются и такие варианты, как один против двоих, двое против четверых и даже один против шестерых. Капитан каждой команды решает, сколько человек примет участие в схватке. В конце каждого раунда ваши аплодисменты, зафиксированные аплодиметром, определят самую остроумную команду. Всего двенадцать раундов. Ваши аплодисменты помогут выбрать лучшего игрока лучшей команды…

Зрители одобрительно гудят.

– …который сможет принять участие в телевизионной передаче «Шоу Дария».

Лукреция делает пометки в блокноте.

Тадеуш представляет публике двенадцать игроков. Сбросив плащи, они остаются в майках и шортах. На спине и на груди у них, словно у хоккеистов, порядковые номера. Синяя команда против красной.

Лукреция вспоминает, что идея устраивать турниры комиков-импровизаторов родилась в Квебеке и пользовалась большим успехом задолго до того, как появилась в Париже.

Игроки пожимают друг другу руки. Тадеуш Возняк вызывает капитанов, которые тянут жребий, чтобы узнать, какая команда выступает первой. Капитан «красных» достает записку из шляпы Тадеуша и читает:

– Ваша мать узнала, что вы – наемный убийца.

Капитаны совещаются с командами. Синие выдвигают азиатку под номером четыре. От красных выходит чернокожий юноша, он будет изображать сына. Члены команд подсказывают своим игрокам остроумные реплики, капитаны дают последние советы.

Молодые люди встают друг напротив друга и начинают диалог.

После третьей реплики за спиной Лукреции раздается крик:

– Смеши или убирайся!

Зал подхватывает клич, подстегивая соперников.

Девушка «синих» явно вырывается вперед, юноша «красных» защищается. Учитывая, что он изображает наемного убийцу, это выглядит довольно странно.

Зал вновь скандирует:

– Смеши или убирайся!

Выкрики мешают обоим игрокам. Смех то стихает, то усиливается, голоса выступающих становятся громче, мимика выразительнее, зал чувствует волнение обоих участников поединка. Зрители молоды, возбуждены, реагируют остро. Они свистят, аплодируют, давят на участников поединка.

Раздается звук гонга. Словно два обессиленных схваткой боксера, молодые юмористы расходятся по углам ринга, к ним подбегают капитаны.

Тадеуш приглашает обоих соперников в центр площадки. Он поднимает руку девушки, зал аплодирует, аплодиметр показывает четырнадцать баллов из двадцати. Затем он поднимает руку молодого человека, одиннадцать баллов. Тадеуш объявляет девушку победительницей в первом раунде.

Затем он вызывает капитана команды противников, и тот вытягивает новую тему: «Скандал на собрании жильцов дома из-за того, что кое-кто ездит в лифте вместе со своими собаками». Обе команды решают выступать в полном составе.

Лукреция неожиданно осознает, что, сама того не замечая, смеется. Это является подтверждением высокого уровня шоу и таланта комиков. Четыреста зрителей смеются вместе с ней.

Кто-то снова выкрикивает:

– Смеши или убирайся!

Два часа пролетают как одно мгновение. Победу одерживают «синие». Все члены команды по очереди выходят вперед. Юная азиатка, игравшая мать наемного убийцы, получает максимум баллов на аплодиметре и становится победительницей.

Тадеуш Возняк протягивает ей микрофон.

– Я выиграла потому, что чувствовала в себе дух Дария, – восклицает девушка восторженно. – Я старалась играть так, как играл бы он.

– Как тебя зовут?

– Жин Ми. Я хочу сказать, что для всех юмористов Дарий остается примером для подражания.

Всеобщее волнение достигает апогея. Зал аплодирует, стоя. Тадеуш ждет, пока наступит тишина, и говорит:

– Мы увидим блистательную Жин Ми в следующем выпуске телевизионного «Шоу Дария».

Неожиданно из динамиков раздается голос Дария:

– Когда-нибудь смеяться будут все. На свете не останется ни грустных детей, ни умирающих от голода бедняков, войны прекратятся. Мир станет не черным, серым или белым, а розовым.

Звучит адажио Сэмюэла Барбера для струнного оркестра, которое исполнялось на похоронах Кеннеди. Удивительный контраст с саундтреком из кинофильма «Рокки». Когда музыка стихает, весь зал поднимается и аплодирует огромной фотографии Дария.