Бернар Вербер - Смех Циклопа

Лукреция, чьи легкие наполнились дымом, теряет сознание.

Исидор, собрав все силы, отрывает от кресла подлокотник, к которому крепятся ремни.

Он берет Лукрецию на руки и выносит из театра. На улице он кладет ее на землю и жадно дышит свежим воздухом.

Лукреция не шевелится. После некоторого колебания, Исидор делает ей искусственное дыхание. Он вынужден повторить процедуру несколько раз.

Наконец Лукреция приходит в себя.

– Апчхи! Апчхи! Апчхи! Чего только не сделаешь, чтобы заслужить ваш поцелуй, Исидор.

И в изнеможении закрывает глаза.

1528 год нашей эры

Франция, Монпелье

Группа студентов-медиков раскапывала могилы на кладбище.

Только так они могли проникнуть в тайны человеческой анатомии. Они знали, что рискуют жизнью, предаваясь этому кощунственному занятию, но страсть к научным открытиям заставляла их резать трупы.

Студентами руководил высокий статный человек, бродивший по кладбищу с лопатой и киркой. Это был Франсуа Рабле. Бывший бенедектинец, отец двоих детей, он был, несомненно, самым обаятельным из всех студентов-медиков. Он не только владел десятком языков, в том числе древнееврейским, греческим и латынью, но еще и сочинял стихи, которые пользовались неизменным успехом у девушек.

Когда студенты из Монпелье не откапывали мертвых и не лечили живых, они собирались в укромных местах, чтобы пить, танцевать и веселиться до утра. Они любили веселые песенки и смешные анекдоты. Вдали от чужих глаз и ушей они смеялись над священниками-реакционерами, над преподавателями теологии из парижской Сорбонны, над буржуа и самодовольными аристократами, которых они именовали «горемыками».

Но вольнодумное поведение Франсуа Рабле стало вызывать недовольство. Почти все студенты стали прекрасными врачами, но завистники распустили слухи об их тайных сборищах. Им пришлось бежать из города.

Весной 1532 года Франсуа Рабле назначили врачом в госпиталь «Отель-Дье» в Лионе, где он обучал студентов науке Гиппократа и Гелена. В то время он познакомился с поэтом Жоашеном дю Белле, который стал его покровителем. Дю Белле в июле того же года пригласил Рабле совершить путешествие в Бретань. Там он ввел его в тайное общество. Жоашен дю Белле познакомил Рабле с неизвестными текстами великого голландского философа Эразма.

Это стало для Рабле открытием. Он навсегда оставил занятия поэзией и сосредоточился на прозе. В том же году под псевдонимом Алькофрибас Назье (анаграмма имени Франсуа Рабле) он опубликовал сатирическое произведение «Пантагрюэль, король жаждущих, в его подлинном виде, с его ужасающими деяниями и подвигами».

Франсуа Рабле написал плутовской роман, полный издевок над аристократами и святошами, пародию на великие рыцарские романы. Рабле восхищался народной мудростью, побеждающей самодовольство знати. Веселый главный герой, великан Пантагрюэль, любил праздники, вино и женщин. Франсуа Рабле, не называя имени Эразма Роттердамского, воздавал ему в своем произведении особые почести, представлял себя его духовным сыном и продолжателем философских традиций.

Несмотря на немедленную и огромную популярность, эрудиты упрекали автора в вульгарности и грубости языка. Под давлением эпископов его книгу объявили «сочинением еретическим и порнографическим» и внесли в «Index Librorum Prohibitorum» (в список официально запрещенных книг).

Это не помешало врачу-писателю через два года, опять-таки под псевдонимом Алькофрибаса Назье, издать продолжение Пантагрюэля: «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля» – книгу, не ведающую никаких ограничений, полную откровенных сцен и грубых шуток (например, Рабле сравнивал качество различных средств для подтирания зада, начиная с живого гусенка и заканчивая листком дуба), написанную весьма образным языком. Среди ее героев фигурировал даже Франсуа Вийон.

На этот раз на «непристойное сочинение» обрушились преподаватели Сорбонны.

Надо заметить, что последние, объявив себя стражами духовных и религиозных ценностей, выпустили обращение, в котором говорилось, что «смех безнравственен, а смеющийся человек совершает грех против Господа».

Но Франсуа Рабле продолжал творить. Благодаря негласной поддержке кардинала Жан Дюбелле (брата Жоашена Дюбелле) он в 1550 году получил от французского короля Генриха II право печатать книги и мог теперь издавать любые сочинения по собственному усмотрению и без всякой цензуры.

Он публикует все более и более смелые произведения. Третий роман «о героических деяниях и речениях доброго Пантагрюэля» Франсуа Рабле, ободренный поддержкой короля, решается подписать своим настоящим именем. За третьей книгой следует четвертая, «Продолжение героических деяний и речений доблестного Пантагрюэля».

Франсуа Рабле страстно интересовался механизмом юмора. «Смех свойственен только человеку», говорил он. Он оставил нам и другие блистательные афоризмы: «Кто прыгает выше головы, рискует голову потерять», «Старых пьяниц всегда больше, чем старых врачей», «Обидно, когда готовой на все женщине не хватает красоты», «Аппетит во время еды приходит, жажда во время питья уходит».

Он придумал принцип акрофонических перестановок, самый знаменитый пример которых мы находим в тексте Пантагрюэля: «Кто в храме сердит, тот в сраме смердит». Он часто прибегал к игре слов, то более, то менее тонкой. Например, «Господь придумал Вселенную с планетами, а мы – суп с галетами». Мы обязаны ему такими глубокими изречениями, как «Знание без сознания – уничтожение души» и «К тем, кто умеет ждать, все приходит вовремя».

Рабле мыслил широко и свободно. Он мечтал о счастье для всего человечества, придумал прекрасное место, населенное красивыми от природы, умными, образованными, просвещенными людьми, и назвал его аббатством Телем. Девиз аббатства был таков: «Делай, что хочешь». Рабле объездил всю Европу, учась и совершенствуясь во всех областях знаний.

Однажды, 9 апреля 1653 года, Франсуа Рабле сидел с друзьями в кабачке, пил вино и веселился. Совершенно опьянев, он заявил друзьям: «Мне остается напечатать еще один роман, „Пятая и последняя книга героических деяний и речений доблестного Пантагрюэля“». Он показал друзьям рукопись, выпил еще и сделал нечто странное. Он достал из сумки маленький деревянный ларец с латинской надписью, засмеялся и заявил, что «в нем и начало, и конец». А потом открыл перед удивленными приятелями шкатулку, прочел ее содержимое и немедленно умер. Несколько человек, ставших свидетелями этой сцены, тоже умерли – по официальной версии «от злоупотребления алкоголем». Из всей компании в живых осталось лишь двое, причем оба не знали латыни.