Иван Тертычный - Безымянная вода. Рассказ

«…вон как трассы поналадили! Даже веточки, смотрю, подрезали, чтоб не царапались… Угнали на снегоходах стадо кабанов неведомо куда. Только вот эти свежие — секача — следы…»

Опираясь па длинный черенок лопаты, я влез на чёрный валун, что лежит от века на ополье, и всмотрелся в даль. Там, по-над серой кустарниковой неразберихой речной поймы, будто нарисованная, стояла деревенька. Каждая изба видна, каждый огород на косогоре, каждая тропинка к реке — стеклянно-мутной — как на ладони. Летом этой чистой картины уже не увидишь. Марево, пышные купы вётел, осинника, ольшаника всё затуманят, занавесят…

— Ты вот, помнишь, говорил, что я шибко умный. Какой я умный! Это ноги у меня умные: что-то не заладилось, не так что-то, подхватывают они меня и несут мою глупую голову — то в лес, то к реке — проветриваться… А так… Зачем я, к примеру, потакнул племяннику Серёжке? Слышал от него как-то, что, мол, мотоцикл ему уже не то… Давай, говорю Юре, брату, машинку ему купим недорогую; деньжонок подбросил на это дело. Полгода гонял парень, радостный весь… А прошлой весной, в гололедицу, закружило его «Ладу» на дороге у Пилатово, и врезался он во встречный автобус… Все, кто был с ним, живы остались, а он теперь там — вон, видишь? — на погосте. Он в армию собирался идти, девчонка хорошая была, а вышло худо… Выходит, я жизнь племянника дорогого как-то подкоротил…

— А ты ли?.. Случай.

— Да-а… Все всё валим на случай, на кого-то, а сами в сторонке. Чистенькие.

Рядом со мной на обочине притормаживает вишнёвая «Нива». Пыль скорым длинным облачком летит вперёд…

— Садись, подвезу!

Дверца с моей стороны уже приветливо приоткрыта. Юз, пригнувшись, машет рукой, улыбается.

— С автобуса?

— С него.

— А ты откуда?

— Тоже из города. Домой еду.

— Ну и как живёшь?

— Хорошо живу!

— А смыслы продолжаешь искать?

— А как же без того? Надо успеть осмотреться и, может, кое-чего понять… Я вот, к примеру, на белом свете, первый и последний раз живу. А ты?..

— Я?..