Эйлин Фэйворит - Героини

— Видела бы ты Офелию! — воскликнула я.

— А как она была одета?

— Да обычно. По-современному.

— Черт!

Видимо, Кристине была ненавистна мысль о том, что героини не носят платьев из романов.

— Ну а кто еще из героинь бывал у вас?

— Эта, как ее, дама с Юга. Бланш Дю…

— Дюбуа! Бланш Дюбуа! [13] Бланш Дюбуа — героиня пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай „Желание“». О, я ее просто обожаю! — Она спрыгнула с постели и затанцевала по комнате. — В моей дебильной школе мистеру Добсону не разрешили поставить «Трамвай „Желание“», представляешь? Отсталые люди, что с них взять! — Она приложила тыльную сторону ладони ко лбу и заговорила с южным акцентом: — «Я всегда зависела от доброты незнакомцев!» Мистер Добсон дал мне почитать. Ну и как она?

— Пила всю дорогу.

— А где доставала спиртное?

— У парней, которые подстригали лужайку.

— Давай сыграем сцену, где Бланш пытается отговорить Стеллу остаться со Стэнли.

— Да я не помню наизусть.

— Я напишу твои реплики.

Кристина метнулась к тумбочке — коса свисала вдоль спины — и выдвинула ящик.

Я уже заметила, что ее прическа и движения сильно менялись в зависимости от настроения. Пока она писала, я рассказала ей еще несколько историй о Бланш — как она вечно жаловалась, что вспотела, что ей нужно принять ванну, что куда-то пропал ее тальк. Ночами Бланш бродила по «Усадьбе» с толстой, капающей воском свечой в руке. Как-то раз я застала ее днем на лужайке в компании газонокосильщика, совсем молоденького паренька. Мне тогда было десять, и я считала Бланш сумасшедшей. Обычно героини прибывали к нам в другом состоянии — с разбитым сердцем, оплакивая умерших, и прочее в том же духе. Но с Бланш все было по-другому — эта дамочка зациклилась на самой себе.

— Я вообще не считала ее героиней. До тех пор, пока однажды не прочла пьесу в летнем лагере, — сказала я.

— Вот твои реплики, — сказала Кристина. — Свои я знаю наизусть. Ты Стелла. Начинай.

Она расплела косу, растрепала волосы и расстегнула на блузке две верхние пуговки.

Я заглянула в бумажку, затем подняла на нее глаза и выбросила руку вперед, точно рыцарь на дуэли.

— Бланш, он показал себя вчера в самом невыгодном свете!

— Напротив. Во всей красе!!! Таким, как он, нечем похвалиться перед людьми, кроме грубой силы, и он еще раз доказал это всем на удивление! Но чтобы ужиться с таким человеком, надо спать с ним — только так! А это твоя забота, не моя. Нет, надо придумать, как нам с тобой выкарабкаться.

И Кристина выжидательно уставилась на меня. Я тут же подхватила.

— Ты все еще убеждена, что дело мое дрянь и я хочу выкарабкаться?

— Я убеждена, что ты еще не настолько забыла «Мечту», чтобы тебе не были постылы этот дом, — тут она выразительно повела руками и обозрела нашу холодную палату, — эти игроки в покер…

— А не слишком ли во многом ты убеждена?

— Неужели ты всерьез?.. Да нет, не верю.

— Вот как? — спросила я.

— Я понимаю отчасти, как было дело. — Кристина уперлась подбородком в металлическую спинку кровати и удрученно покачала головой. — Он был в форме, офицер, и все такое, ой, нет! — И Кристина рухнула на постель. — Мне казалось, я помню все до последней строчки!

— Ты молодец! Очень много помнишь, это круто.

— Да, несмотря на таблетки, память на пьесы у меня хорошая. — Она перевернулась на бок, завесила лицо темными шелковистыми волосами, начала перебирать пряди пальцами. Сразу было видно: она думает о мистере Добсоне. — А почему твоя мама не сказала тебе, кем была Бланш Дюбуа?

— Не хотела, чтобы я знала. Наверное, боялась, что и я… — тут я выразительно закатила глаза, — пойду по той же дорожке.

— А ты могла бы? — с любопытством спросила Кристина и села на постели.

— Откуда мне знать? У мамы просто паранойя и…

Тут я осеклась. Мне, ее единственному ребенку, не следовало бы обсуждать маму — с кем бы то ни было. Меня захлестнул стыд — ведь я только что предала ее. Но в то же время как здорово, что можно наконец обсудить с кем-нибудь проблемы, о которых никогда не говорила раньше.

— А что, если героини возвращались в свои книги и после этого менялся сюжет, а? Представляешь, какая начиналась чехарда! — Она подпрыгнула на кровати и присела, колени торчали в точности как у лягушки. — А тебе никогда не хотелось поменяться с ними местами?

— Да нет. Я ведь не знаю, как они туда возвращались. Они просто исчезали из дома. Среди ночи, после завтрака. Могли исчезнуть в любое время.

— Испарялись, что ли?

— Да нет, я бы не сказала. Просто начинаешь искать, а их нигде нет.

— Но ты хоть раз пробовала пойти за ними?

— Нет. — Мне это и в голову не приходило. — И потом, они меня только раздражали. Мама уделяла им слишком много времени. Только Фрэнни Гласс была близка мне по возрасту. — Мне не хотелось признаваться, как я потеряла Фрэнни.

— До чего же ты равнодушная, безответственная! — Кристина снова ожила, подпрыгнула, перебросила волосы через плечо. — Лично я непременно предупредила бы Бланш, что ее отправят в сумасшедший дом. Никто не заслуживает такой судьбы! Быть запертой в клетке — нет ничего хуже!

— Однажды, когда я пыталась предупредить госпожу Бовари, мама дала мне пощечину.

— Я бы тоже влепила ей в ответ!

— Ты била свою маму?!

— Когда она первая начинала.

— А потом мама запихнула меня сюда, чтоб держать подальше от Конора.

— Господи! Ведь она знает, что ты не соврала насчет Конора, и все же у пекла тебя сюда! — Кристина схватила с тумбочки розовую пластмассовую расческу. Перебросив волосы через плечо, начала яростно зачесывать их на одну сторону. — А может, твоя мамаша просто взревновала за то, что этот сказочный король тебя трахнул?.. Моя мать меня всегда ревновала. Убить была готова ради такого мужчины, как мистер Добсон! Хотя он всего лишь преподаватель средней школы, а она профессорша. Да моя мамаша в момент бы его охмурила. Многие мужчины ее боятся.

— Моя мама боялась, что Конор меня изнасиловал. Они меня проверяли.

— Меня тоже. — Кристина нахмурилась. — Используют любой предлог, чтобы запихать в тебя лапы. — Тут она уставилась на меня огромными глазищами. — Знаешь, я тоже тебя ревную. Ты даже не представляешь, до чего это круто, когда в твою жизнь приходят героини, уходят… У остальных жизнь такая скучная!..

— Не ревнуй, — сказала я.

Ее признание меня испугало. В зеленых глазах Кристины сверкало нечто похожее на ненависть.

— Пожалуйста, не говори никому о героинях. Моя мама клянется, что…

— Тук-тук!

В дверь просунула голову та самая женщина, которая наградила Джеки ложечкой. Голос у нее был высокий, визгливый, как у наставницы в летнем лагере. Расписное пончо прикрывало руки до полных локтей в ямочках. В столовой я не заметила, насколько она высока и дородна.