Фрэнк Харди - Власть без славы. Книга 1

Джон Уэст направился к лестнице, но Гарсайд обогнал его, тряся бородой и бормоча себе под нос:

— Дэвид Гарсайд спасет бедняжку от виселицы!

Добежав до лестницы, он обернулся к Джону Уэсту и предостерегающе поднял трость.

— Помните, мистер Уэст! Берегитесь! Будьте начеку! — После этого он бросился вниз, перепрыгивая через две ступеньки; фалды сюртука развевались; левая рука придерживала цилиндр, правая помахивала тростью.

На обратном пути в Керрингбуш Джон Уэст шагал не спеша и размеренно: восемь шагов — вдох через нос, восемь шагов — выдох через рот (он вычитал в «Домашнем враче», что этот способ ходьбы чрезвычайно полезен). В голове у него уже мелькали планы, как предотвратить эту новую опасность, грозившую лишить его власти. Из страха потерять власть он бросил золотой Брогану, подкупил Девлина и столичных сыщиков, нанял Гарсайда, давал взятки и запугивал свидетелей. Новая угроза привела его к мысли о необходимости приобрести политическое влияние. Как всегда, ради сохранения и защиты власти нужно было расширять ее.

Для колонии Виктория 1901 год был поворотным годом: в первый день января она стала штатом Австралийского Союза. Для Джона Уэста этот год стал поворотным потому, что он обратился к новому источнику власти — к политике.

До сих пор политика не интересовала его. Голосование на выборах было необязательным, и он даже близко не подходил к урнам. За последние годы он несколько раз жертвовал деньги в фонд керрингбушской лейбористской организации, но делал это из чисто деловых соображений.

Помимо скачек, приносивших ему львиную долю его доходов, мало что занимало Джона Уэста. Он не танцевал, не пил, не курил, не играл на бильярде; концерты и театры посещал редко. За всю свою жизнь он прочёл только две книги: «Домашний врач» — медицинский справочник матери — и «Хрестоматию», которую как-то одолжил ему Барни Робинсон. Газеты он, правда, читал, но довольствовался спортивной хроникой и отделом происшествий. Когда-то он увлекался футболом, но давно забросил и это, потому что играл плохо, а положение игрока, которого то и дело выставляют из команды, не подобало человеку солидному, со средствами. Он много ходил пешком, любил поплавать, но делал это не ради спорта, а потому, что заботился о своем здоровье.

Однако футбольные матчи да еще состязания боксеров остались его любимыми развлечениями. Керрингбушский футбольный клуб имел в его лице самого щедрого покровителя и восторженного приверженца. Зимой, по субботам, он частенько покидал свою контору и отправлялся в Мельбурн на спортивные состязания; если в финале участвовала керрингбушская команда, он ставил на нее большие деньги, предварительно «обезопасив» кое-кого из команды противника. Где бы в столице ни происходила интересная встреча боксеров, он неизменно появлялся среди зрителей. Чем больше при этом лилось крови и летело клочьев волос, тем большее удовольствие он испытывал.

Но в тот вечер, когда закончились первые выборы в федеральный парламент Австралийского Союза, политика уже занимала прочное место в кругу интересов Джона Уэста.

— Как ты думаешь, Джек, пройдет наш кандидат? — спросил Ренфри своего патрона по дороге в Мельбурн; они решили подождать результатов выборов перед редакцией газеты «Век», где должны были выставляться имена избранных депутатов.

— Нет, по-моему, не пройдет. Да и много ли пользы от одного мандата в федеральном парламенте? Меня больше интересует парламент штата. От него зависят законы об азартных играх.

Кандидат, о котором они говорили, был независимый либерал, выставивший свою кандидатуру в избирательном округе, куда входил и Керрингбуш. Этот агент по продаже недвижимости, возмечтавший о политической карьере, принадлежал к числу тех клиентов тотализатора, которые делали ставки по телефону. Джон Уэст, узнав о честолюбивых замыслах своего клиента, предложил поддержать его кандидатуру и взять на себя все связанные с этим расходы. В обычное время агент по недвижимости выступал против программы лейбористской партии; однако с приближением выборов он стал все чаще и чаще называть себя «истинным другом рабочего класса». Сделал он это по совету Джона Уэста, который очень скоро сообразил, что кандидату от промышленного района необходимо заручиться голосами рабочих.

— Тогда почему же ты не подождал выборов в парламент штата? — спросил Ренфри. На нем был шикарный клетчатый костюм и начищенные до блеска башмаки; котелок, лихо сдвинутый набекрень, держался на одном ухе, во рту торчала толстая сигара. Ренфри обладал всеми недостатками человека, выросшего среди нищеты и невежества, и не сохранил ни одной хорошей черты, присущей людям труда. У Джона Уэста Ренфри был в большой милости; благодаря его стараниям тотализатор на Джексон-стрит пользовался широкой популярностью среди рабочих железнодорожных мастерских. Со своей стороны, Ренфри платил своему хозяину собачьей преданностью и восторженным преклонением. Его угодливость и неумеренная лесть оказывали живительное действие на самочувствие Джона Уэста.

Теперь на Ренфри была возложена ответственнейшая задача: вступить в керрингбушскую лейбористскую организацию и через нее добиться политического влияния для Джона Уэста.

— Я же тебе говорил: он очень хотел баллотироваться; за предвыборную кампанию люди узнали его, ну него будет больше шансов пройти в парламент штата.

— Понимаю, Джек, понимаю. Это ты здорово придумал.

Вдруг Ренфри весь сморщился от боли и, взяв в руки правую ногу, заскакал на левой, словно кошка, попавшая на раскаленные кирпичи.

— Не сесть ли нам в трамвай, Джек? У меня так болят ноги в новых башмаках, просто смерть моя!

— Тебе полезно пройтись пешком, — сказал Джон Уэст, останавливаясь и со снисходительной усмешкой глядя на прыжки Ренфри. — Ты слишком мало двигаешься. Да и спешить нам некуда.

— Но какой смысл мучиться, когда трамваи так и шмыгают мимо нас, — пытался протестовать Ренфри.

Когда они добрались до окраины города и, свернув на Коллинз-стрит, пошли под гору, Ренфри повеселел.

— А все-таки он может пройти, Джек. Недаром мы старались. Как мы орали и хлопали ему! А когда выступал лейборист, мы ему просто говорить не давали. Да еще распустили слух, что он масон, за которого ни один католик голосовать не станет, и всех уговаривали поддержать нашего кандидата. А сегодня на всех избирательных участках мы рассовывали листовки «За кого голосовать». Неужели после этого он не пройдет?

— Не пройдет, Ренфри, вот увидишь. Пройдет лейборист. Значит, в парламенте штата освободится место для депутата от Керрингбуша. И мы будем делать ставку на кандидата лейбористской партии. Ты должен ввести как можно больше наших людей в их местную организацию, чтобы он непременно прошел, когда будут дополнительные выборы в парламент штата. Держаться нужно за лейбористов.