Фрэнк Харди - Власть без славы. Книга 1

А потом появились первые сообщения о поджоге. Ярость и страх овладели Джоном Уэстом: ярость оттого, что попытка не удалась, и страх перед возможными последствиями для него самого.

— Меня могут арестовать, понимаете вы или нет? Вы что, воображаете, что я так и сяду за решетку из-за каких-то остолопов?

Он обвел взглядом комнату. Его подручные никогда еще не видели его в таком бешенстве. Их молчание еще больше разъярило его.

— Какого черта вы тут сидите, разинув рот! — заорал он, грохнув кулаком по столу. — Надо же как-то выкручиваться! Вот Фрэнк говорит — может, удастся свалить это дело на других двух букмекеров: О’Флаэрти им тоже насолил.

— Мы уже сами про это думали, — сказал Боров. — Они тут болтали, что покажут этому О’Флаэрти. Вот мы и подумали: может, им и пришить это дело?

— Думали! Здесь, кроме меня, и думать-то некому. Вы только и надумали, что хлопушку бросить! Бэдсона не нашли, по О’Флаэрти промазали. Если б вы делали всё, как велел Фрэнк, вы бы прикончили О’Флаэрти. Ладно, впредь вы будете слушаться Фрэнка. Зарубите себе на носу: когда я в отъезде, Фрэнк здесь хозяин. Посамовольничали, хватит.

— Те ребята уверяли, что их бомба его убьет, — сказал Артур Уэст. — Если б Фрэнк меня пустил, уж я бы сумел прикончить эту собаку.

Джон Уэст не обратил внимания на слова брата.

— Слушайте, вы! Если кто и засыплется на этом деле, так только не я! — сказал он. — Поняли? Кто угодно, только не я! Но смотрите, как бы не засыпался кое-кто из вас. — Он с силой толкнул сидевшего ближе всех к нему Ренфри: — Дай сесть — не видишь, я устал!

Ренфри поспешно вскочил. Джон Уэст сел в конце стола и глубоко задумался. Надо сохранять спокойствие! Немного погодя он вытащил из кармана солидную пачку денег и протянул несколько бумажек Борову.

— Слушай, Боров. Разыщешь этих дураков, дашь им по сто фунтов на брата и пускай уезжают из Австралии, да чтоб не вздумали возвращаться. Оставлять их тут опасно — как бы О’Флаэрти не наткнулся на них, еще болтать начнут. Дальше. Надо выставить все в таком виде, как будто это дело тех двух букмекеров. Пошлем анонимное письмо полицейскому, который тогда вместе с О’Флаэрти арестовал их, — напишем, что придет и его черед, что-нибудь в этом роде. Томми, узнай, как его там зовут, и пошли письмо. Подвели нас всех под обух, а я теперь отвечай.

— Я сам все сделаю, мистер Уэст, — спокойно сказал Лэмменс. — Если бы мои распоряжения были исполнены, О’Флаэрти лежал бы сейчас в могиле.

— Вот что, Фрэнк. Я пошлю письмо во все газеты. Барни сейчас нам его сочинит. Пойдем к нему. А вы все слушайте: кто еще раз даст маху или начнет болтать — душу выну!

Голос его звучал хрипло, лицо исказилось от такой свирепой, безудержной злобы, что даже этих головорезов пробрала дрожь.

Назавтра в газетах появилось письмо Джона Уэста, написанное Барни Робинсоном без большой охоты, но в самых цветистых выражениях. Письмо опровергало какую-либо причастность Джона Уэста к случившемуся, поскольку он как раз в это время находился в Сиднее, и кончалось довольно неожиданно: он, Джон Уэст, готов заплатить тысячу или хотя бы даже миллион фунтов стерлингов всякому, кто докажет, что он, Джон Уэст, так или иначе замешан в этом преступлении. Джон Уэст пока еще не совсем миллионер; но он скоро им будет. Смешно обвинять миллионера в покушении на убийство!

Печать яркими красками расписывала и еще одну новость: полицейский, который недавно вместе с О’Флаэрти арестовал двух владельцев тайных тотализаторов, получил анонимное письмо с предупреждением: «Берегись, теперь твой черед!»

На следующий день было опубликовано письмо известного сенатора-лейбориста, члена федерального парламента. Уроженец Куинсленда, этот сенатор одним из первых попал под влияние Джона Уэста, купившего в Куинсленде два ипподрома и уже успевшего оказать известное давление на лейбористскую партию этого штата.

В своем письме сенатор высмеивал намеки О’Флаэрти, будто покушение на него подстроено Джоном Уэстом, и заканчивал так:

«На месте мистера Уэста я бы напрямик спросил начальника сыскной полиции О’Флаэрти, его ли он имел в виду, выступая со своим грозным обвинением, и действительно ли он полагает, что мистер Уэст был осведомлен об этом преступлении, поощрял преступников или действовал с ними заодно».

На это последовали два совершенно различных ответа.

Начальник полиции Каллинан торжественно выразил уверенность в том, что мистер Уэст не имеет ни малейшего отношения к преступлению, о котором идет речь. О’Флаэрти же от всех доводов сенатора не оставил камня на камне. «Это преступление — на совести мистера Уэста и его друзей», — писал в заключение О’Флаэрти.

Ответное письмо Джона Уэста было выдержано в самых мирных тонах: у мистера Уэста, видите ли, есть своя теория относительно того, кем, как и почему было совершено покушение, и если начальнику сыскной полиции угодно будет навестить его, мистер Уэст охотно поделится с ним своими соображениями.

Дэйву О’Флаэрти оказалось угодно навестить мистера Уэста в тот же день. Джон Уэст принял его в своем кабинете на втором этаже.

— Вы говорите, у вас есть свои соображения относительно покушения на меня. Что же это за соображения? — спросил О’Флаэрти, усевшись напротив Джона Уэста. О’Флаэрти был в штатском; в руках он держал мягкую шляпу и машинально поглаживал ее.

— Сейчас объясню, начальник, — спокойно ответил Джон Уэст. — Читали вы в газетах о полицейском, которому прислали угрожающую анонимку?

— Читал. — О’Флаэрти тщательно исследовал анонимное письмо со всех сторон и пришел к убеждению, что это обман.

— А знаете ли вы, — продолжал Джон Уэст, — что этот самый полицейский участвовал в аресте тех двух букмекеров — помните, которых недавно забрали?

— Знаю. И что из того?

— Ну, это вы сами сообразите.

Багровое лицо Дэйва О’Флаэрти побагровело еще больше, он весь подался вперед и стукнул кулаком по столу.

— Послушайте, Уэст! Я уже давно все сообразил. И я вам говорю, что это просто подлая попытка свалить все на ни в чем не повинных людей!

Джон Уэст хотел что-то возразить, но О’Флаэрти и рта раскрыть ему не дал.

— Вы всегда так, Уэст, — с жаром продолжал он. — Только на этот раз вы хватили через край. Я до вас доберусь. Ваш клуб и тотализатор я прихлопну. А кроме того, я вас скоро посажу за решетку, ибо вы соучастник неудавшегося убийства, это вы подстроили покушение на меня. Кончилось ваше царство террора!

Джон Уэст отшатнулся, словно его ударили по лицу. Прежде чем он успел выговорить хоть слово, О’Флаэрти встал и вышел, хлопнув дверью.

Дэйв О’Флаэрти не знал, сумеет ли он осуществить свои угрозы. Но уж если ему это не удастся, то никак не по недостатку рвения.