Зои Хеллер - Хроника одного скандала

— Ага! В этом-то вся прелесть юности, — сказала она. — Все на лету схватывают!

Почему бы мне прямо здесь и сейчас не признать, что меня никогда особенно не тревожил вред, который связь с Шебой якобы нанесла психике Конноли. Не спорю — законы против таких учителей, как Шеба, необходимы. Моральный дух учреждения, разумеется, страдает от братания (прелюбодеяния) педагогов с подопечными. Но я ни в коем случае не подпишусь под чистоплюйским мнением о невинности всех тех, кто не достиг навязанной обществу возрастной планки в шестнадцать лет. Народ Британии устроил танцы на улицах по поводу обручения тридцатидвухлетнего наследника престола с девятнадцатилетней девушкой. А велика ли разница между девятнадцатью и пятнадцатью годами? Между тридцатью двумя и сорока одним? Неужели эта разница оправдывает восторг в одном случае — и презрение в другом? Подростки, которые идут на связь со взрослым, как правило, неплохо подкованы в сексуальных вопросах. Я имею в виду не только их сексуальный опыт, хотя опыт обычно имеется. Я имею в виду их талант — врожденный инстинкт, если хотите — к сексуальным игрищам. Наше общество почему-то причисляет к детям всех, кому нет шестнадцати. А в большей части мира мальчики и девочки старше двенадцати считаются взрослыми людьми. С началом половой зрелости им позволено делать все наравне со своими взрослыми соотечественниками — работать на заводах, охотиться на медведей, убивать друг друга, совокупляться. Возможно, у нас и есть веские причины продлить преимущества детства, но давайте хотя бы признаем проблемы, с которыми мы сталкиваемся, когда продлеваем его силком. С формальной точки зрения Конноли был «несовершеннолетним», а действия Шебы, опять же формально, были «насильственными»; и все-таки любой объективный наблюдатель согласился бы, что Конноли не только действовал добровольно, но и вкладывал в отношения с Шебой куда больше усилий, чем она. Я ни минуты не верила, что он пострадал от любовных утех с женщиной гораздо старше себя. Совсем наоборот — я убеждена, что мальчишка развлекся на славу. Ересь, скажете. Знаю. И тем не менее. Я так считаю.

В самом начале скандала один репортер из «Ивнинг стандард» опубликовал статью, ссылающуюся на неподтвержденные слухи о наличии у Конноли сексуального опыта еще до романа с Шебой. «Да какой парень пятнадцати лет, у которого в жилах течет кровь, а не вода, отказался бы покувыркаться в стогу с Шебой Харт?» — интересовался журналист. Смелая получилась статья. И честная. Но она вызвала шквал иных, ханжеских публикаций с протестами против «легкомысленного отношения представителя прессы к серьезнейшей проблеме».

В конце концов Совет по печати осудил статью, и «Стандард» в качестве извинения была вынуждена опубликовать интервью с матерью Конноли. Я сохранила тот номер газеты. Интервью вышло под заголовком «Мальчикам тоже нужна защита». Привожу здесь первый абзац:

Пока недоказанную, но вероятную сексуальную связь Шебы Харт с моим сыном — которому в то время было пятнадцать лет — на страницах этой газеты недавно назвали «подарком судьбы для господина Конноли» («Мечта любого школьника», 20 янв. 1998 г.). Я — мать, и я глубоко оскорблена подобным легкомыслием по отношению к вероятному преступлению миссис Харт. Нахожу неимоверным, что сексуальное насилие над несовершеннолетним у кого-то вызывает смех. Могу лишь предположить, что миссис Харт извлекает выгоду из двойного стандарта нашего общества в отношении пола. Если бы Стивен был девочкой, никому не пришло бы в голову шутить над случившимся и ни у кого не хватило бы наглости усомниться в его невинности.

Боюсь, тут мамаша Конноли промахнулась. У меня хватит наглости выразить сомнение. Если бы оба героя этого романа были противоположного пола (то есть если бы Шеба была мужчиной средних лет, а Конноли — пятнадцатилетней девочкой), я бы с той же осторожностью наклеивала на них примитивные ярлыки «хищника» и «жертвы». Видит бог, я насмотрелась за жизнь на похотливых несовершеннолетних девиц. Уж я-то знаю, на какие сексуальные ухищрения они способны.

Однако с общенародной точки зрения миссис Конноли, несомненно, права — различие в отношении общества к сексуальным проступкам мужчин и женщин действительно существует. О-о, как сурово официальное суждение о Шебе. Только и слышишь, что она совершила «низость». А под сурдинку все кругом хихикают и ухмыляются. Недавно я покупала сигареты в пивной, и на экране телевизора на секунду возникло лицо Шебы. Весь паб взорвался паскудным хохотом. «Вот паршивка, — сказал один посетитель приятелю. — Я бы от такой тоже не отказался». Трудно вообразить, чтобы мужской вариант Шебы возбудил такую же похабную реакцию.

Мужчины-насильники смеха не вызывают. Они навлекают на себя праведный гнев: востроносые домохозяйки оплевывают их в суде, требуя крови; политики соревнуются — кого раньше стошнит от их мерзости. Согласитесь, это по меньшей мере странно, учитывая, что бледные версии презренных порывов так радостно поддерживаются мужским населением в целом. Да разве ученые не дошли до предположения, что тяга стариков к молоденьким — это эволюционный инстинкт, своеобразный рефлекс, закодированный в мужчинах? Когда не первой свежести развратник нацеливает взгляд на попку малолетки — разве нас не заставляют поверить, что он всего лишь следует инстинктам своего пола и всего лишь реагирует на физические признаки плодородия, как ему и положено природой?

Хотя… Наверное, тут ничего не поделаешь. Наверное, наша горячность в ответ на мужские посягательства пропорциональна нашему пониманию заурядности этих посягательств. А вот спутавшаяся с несовершеннолетним женщина вовсе не является симптомом основной тенденции. Наоборот, это отклонение от правила. Люди не видят в ней себя. В ее желаниях они не видят собственные потаенные желания. Если верить тем же ученым-эволюционистам, роман Шебы — не что иное, как нелепая площадка для отдыха на автостраде борьбы человека за выживание. Не потому ли завсегдатаи пивнушек позволяют себе над ней смеяться?

И следующий вопрос: что лучше — быть предметом шуток или страха? Превратиться в глазах общества в чудовище, должно быть… чудовищно. Однако стать героем грязных анекдотов немногим приятнее. Зло по крайней мере имеет какой-то вес. Миссис Конноли переживает, как бы Шеба не «извлекла выгоду» из двойного стандарта общества. Я же сильно сомневаюсь, чтобы курьезная эксцентричность Шебы заслужила одобрение — а следовательно, и снисхождение — суда. Вероятнее всего, Шебу ждет то же наказание, что и для мужчины в такой ситуации. Стражи полового равенства на меньшее не согласятся. Подозреваю, что в конечном счете принадлежность к женскому полу ничем Шебе не поможет. Разве что лишит ее славы истинного злодея.