Жюльен Грак - Балкон в лесу

— Оливон распорядится, чтобы вам разогрели кофе, — сказал Гранж, когда они сели. — Сегодня утром из Бютте мне передали приказ о боевой готовности, — продолжал он, кашлянув и вызывающе вздернув нос.

Капитан пожал плечами.

— Мне известно не больше, чем вам, дорогой мой. Но все же на сей раз это меня удивило бы. Мы три раза застревали, пока поднимались по Эклатри.

Он с гримасой отвращения кивнул в сторону заснеженной дороги.

— Как у вас, все в порядке? — спросил он почти рассеянно.

— Да вот заглушки для амбразур так до сих пор и не привезли.

Капитан снова пожал плечами. В Мориарме все знали, что он третий месяц рыщет в поисках дефицитного оборудования; он страдал от этих дотов без век, как от увечья.

— Я знаю, — сказал он, и рот его судорожно дернулся. — Не могу же я их родить.

Он пил кофе маленькими глотками, с паузами. Что-то он скрывает, подумал Гранж. Нечто такое, что не решается вытащить на свет. Капитан поставил чашку и взглянул в окно, как делали это помимо своей воли все посетители; в один миг тишина леса — такая навязчивая — хлынула в комнату, так же бесшумно, как вода в затонувшее на большой глубине судно.

— Спустимся вниз, — отрывисто сказал Варен.

Едкий холод оттепели становился в блокгаузе почти невыносимым. На цементе возле люка хода сообщения валялось несколько пустых бутылок. Сквозь амбразуру, как сквозь подвальное окно, скудный день цвета пыли жухлым серым светом падал с заснеженного неба на сырой бетон.

— Пока не наступила оттепель, необходимо сделать просветы под ящиками с боеприпасами, — усталым голосом произнес капитан. — Бетонные сооружения зимой становятся гнездами ржавчины. Один бог знает, что может случиться, если за этим донесением стоит что-то серьезное!

Он продолжил, глядя через амбразуру на дорогу, словно мечтая вслух:

— Все спят. Чем меньше делается, тем меньше хочется что-нибудь делать — смазка и та никого не колышет. После того как выпал этот гнилой снег, на линии дотов больше половины орудий не в состоянии вести стрельбу.

Нежным металлическим щелчком Гранж открыл, затем закрыл затвор противотанковой пушки.

— Я говорю не о вас, — задумчиво протянул Варен. — Процентное отношение. Да и если бы у нас были только ржавые пушки…

Капитан сухо щелкнул кончиками пальцев, похлопал своими мягкими перчатками о краги, вызывающе ухмыльнулся, поморщился и, вздернув подбородок, взглянул на Гранжа.

— Пропащая армия, дорогой мой, мне даже кажется, она сама делает все, чтоб ей поскорее пришел капут. Ну да ладно, не нашего ума это дело, — отрезал он, вновь охваченный той хищной веселостью, что поднимала его тонус. — Кстати, Гранж, — опять заговорил он после паузы, натягивая перчатки, опустив глаза, — как вы насчет того, чтобы перевести вас в полк?

— В полк?

— В роту тылового обеспечения, которая сейчас доукомплектовывается. Недостатка в аспирантах с тех пор, как вы здесь, как будто бы нет. В этом смысле я богач. И что касается кандидатов для харакири, выбор любезно оставили за мной.

Гранж взглянул на капитана и почувствовал, что краснеет. Рота тылового обеспечения считалась довольно «теплым местечком».

— Это несколько обременительно, — не сразу ответил он, без всякого страха показаться неблагодарным. — Если бы я только знал, чем это для меня…

— Нет, Гранж. — Капитан положил руку ему на плечо. — Я, очевидно, не так выразился. Если бы выбор был за мной, я бы вас поберег.

— В таком случае — нет, — сказал Гранж.

Кончиками пальцев он сделал жест, отметающий всякие сомнения.

— Окончательно?

— Окончательно.

Капитан нахмурил брови и кашлянул. Носком отшвырнул к люку пустую бутылку. Выглядел он смущенным и растерянным.

— Здесь нет ничего такого, что затрагивало бы вашу честь. — Он резко повернулся к Гранжу. — Это вовсе не вопрос чести. Уставной перевод по службе, и только. Здесь вы не на своей должности. Вы будете заменены унтер-офицером.

— Нет, — снова возразил Гранж приглушенным голосом.

Опять наступила тишина.

— Женщина? — сказал Варен.

Он изобразил едва заметную гримасу какого-то ледяного равнодушия, и Гранж подумал, что она, должно быть, является выражением его сладострастия .

— Нет, — повторил Гранж после некоторого молчания. — Не совсем так.

— Тогда что же?

— Я хотел бы остаться под вашим началом.

— Нет, — отрезал капитан, похлопав кончиками пальцев по кобуре. Его насмешливо-любопытный взгляд несколько оживил Гранжа. — Нет, навряд ли… Это бы меня удивило.

После осмотра блокгауза оба поднялись на минуту в комнату Гранжа. Капитан вручил ему документы; он мимоходом бегло взглянул на них: обычное как будто бы воркованье — то, что Гранж называл «таможня», инструкции по содержанию в порядке оборудования дотов, усиление наблюдения за границей, минирование и установка проволочного заграждения. Было, однако, и нечто новое: каталог эскизов немецких бронемашин; листая его, Гранж вдруг снова задумался. На этот раз речь о линии Зигфрида уже не шла: война быстро размякала за неизменными официальными фразами, с началом нового года она незаметно легла на новый курс.

— Гм… да! — протянул капитан, глядя поверх плеча Гранжа. — Они становятся серьезнее…

На языке капитана они никогда не означало «немцы», а всего лишь бурные сферы власти, высшее начальство , против которого он оттачивал свой ум. «В сущности он сатанист, — говорил иногда себе Гранж, удивляясь чувству симпатии, толкавшему его к капитану. — Своего бога он видит в плаще с нарукавными знаками различия».

— Я уверен, вы знаете, когда все начнется, — сказал Гранж. Улыбка получилась натянутой; недавняя размолвка между ними давала о себе знать, он снова начинал нервничать.

— Приблизительно… — произнес капитан с наигранной невозмутимостью и закурил. Кончиками перчаток отодвинул каталог. — …И поверьте, я ничем не рискую. Вот увидите, это начнется с первыми ласточками.

Некоторое время они, не зная, чем заняться, смотрели в окно; выпили еще кофе. Полуденное солнце стало уже немного ярче; просека тут и там была исполосована коричневыми пятнами. Было слышно, как капли оттепели одна за другой падают с водостоков на курятник.

— Почему вы хотите остаться здесь? — внезапно подал голос Варен. — Нет, — он разрубил ладонью воздух, — позвольте. Я не люблю добровольцев, и я знаю, что это такое. Если вы скажете мне, что хотите сражаться в первых рядах, я меньше стану вас уважать и я вам не поверю.

— Нет, — ответил Гранж, — дело в другом. Мне здесь нравится.

Он с удивлением слушал самого себя, словно не понимая, откуда ему вдруг стало известно все то, что он сейчас сказал.

— Да, видно, так оно и есть, — немного помолчав, вымолвил капитан.