Джойс Оутс - Блондинка. Том II

Близнецы переглянулись и уставились вперед, на летящую под колеса дорогу каньона.

Теда Бара уже ждала их. Стояла у распахнутых настежь ворот, у въезда в «Кипарисы». Изобразила улыбку пухлыми губками в темной помаде, радостно замахала ручкой. Вся ее сексуальность и соблазнительность была словно позаимствована из прошлого века; самой же ей было где-то между тридцатью пятью и сорока пятью. А может, даже больше. Желтоватая кожа, неестественно туго натянутая под глазами. И Норме Джин стало ее жалко, и одновременно она ощутила раздражение. Твое время ушло! Сдавайся!

Эдди Дж. весело крикнул:

— Привет! Тысяча извинений! Мы опоздали, да? — Он был такой привлекательный парень, пусть даже и небритый, и в измятом хаки, и пахло от него, как говорили шутники, дезодорантом «В.О.», [5] Сокр. от Body odor (англ.) — запах тела, запах пота. однако же ему прощалось все или почти все. И Касс Чаплин с трагичным, немного кукольным личиком испорченного мальчишки и растрепанными кудрявыми волосами Маленького Бродяги, в которые женщинам всегда почему-то хотелось запустить пальцы. И эта скромная, тихая, немного рассеянная блондинка, в которой риэлторша немедленно узнала Мэрилин Монро, новую знаменитость Голливуда, но, конечно, из вежливости не подала виду, что узнала. Зачем же смущать? Что за троица! Конечно, они опоздали больше чем на час, но ведь Близнецы всегда опаздывают. Уже чудо, что они вообще появились здесь.

Теда Бара с размалеванным лицом, в ржаво-коричневом костюме из акульей кожи, в туфлях из крокодиловой кожи на высоченных каблуках энергично пожала руки своим клиентам. И поспешно стала уверять этих блестящих молодых голливудских людей:

— Ах, да ни чуточки вы не опоздали! Ерунда! Мне так нравится здесь, на холмах. «Кипарисы» — мое любимое имение, один вид из окон и с веранды чего стоит! Особенно в ясный день — прямо так дух и захватывает! Если б сегодня не было этого тумана, или смога, или как его еще там, можно было бы увидеть даже Санта-Монику и океан. — Она умолкла, перевести дух, потом изобразила еще более лучезарную улыбку. — Надеюсь, вы, молодые люди, не станете делать слишком поспешных выводов? Это уникальный дом!

Касс присвистнул.

— Это я вижу, мэм.

— Я тоже вижу, мэм, и чувствую здесь себя совершенно лишним, — сказал Эдди Дж. То, разумеется, была шутка, ибо Эдди Дж. никогда и нигде не чувствовал себя совершенно лишним.

Молодая белокурая женщина, представившаяся Теде Бара «Нормой Джин Бейкер», рассматривала особняк во франко-нормандском стиле сквозь темные очки, сосредоточенно и восхищенно, как маленькая девочка. Косметики почти никакой, а кожа потрясающая, гладкая, словно светящаяся. Платиновые волосы почти полностью скрывает малинового цвета тюрбан — примерно такой же носила в сороковые Бетти Грэбл. Под просторной белой шелковой туникой выступают холмики грудей. Наряд довершали белые шелковые слаксы, немного помятые в промежности. И еще на ней были соломенные сандалии на босу ногу. Тоненьким бездыханным голоском она воскликнула:

— О! Как здесь красиво! Прямо как в сказке. Вот только в какой?..

Теда Бара ответила неуверенной улыбкой. И решила, что вопрос чисто риторический и не требует ответа.

А потом заявила, что начнут они с прогулки по владениям. «Это чтобы составить общее впечатление». И быстро провела их по выложенным камнями дорожкам, через вымощенные плитами террасы, мимо бассейна в форме почки, где на рябящей от ветра аквамариновой воде плавали опавшие пальмовые ветви, тельца мертвых насекомых и даже несколько маленьких птичек.

— Бассейн чистят утром, по понедельникам, — извиняющимся тоном заметила она. — Уверена, на этой неделе его тоже чистили.

Норме Джин показалось, она видит мелькающие у самого дна тени. Словно то были призраки пловцов, и она тут же отвернулась, не захотела присматриваться слишком пристально. Эдди Дж. влез на доску для ныряния и согнул ноги в коленях, делая вид, что собирается прыгнуть. Касс насмешливо протянул, обращаясь к женщинам:

— Только прошу, не подначивайте его, пожалуйста. Даже не смотрите на него. У меня нет ни малейшего намерения утонуть, спасая его драгоценную жизнь.

— Да пошел ты куда подальше, жиденок пархатый, — весело огрызнулся Эдди Дж. Он смеялся, но в голосе его звучала неподдельная злоба.

Теда Бара торопливо повела их дальше.

Норма Джин шепнула Эдди Дж.:

— Это грубо! Что, если она еврейка?

— Она же должна понимать, что я просто шучу. Даже если ты этого не поняла.

Они находились так высоко над городом, что здесь постоянно дул ветер. Интересно, что же творится в этом имении во время сезона ветров Санта-Ана? Даже страшно подумать, решила Норма Джин. Возможно, здесь совсем неподходящий климат ни для беременной женщины, ни для ее младенца. Однако Кассу и Эдди Дж., родившимся и жившим в детстве в элегантных особняках, хотелось иметь дом непременно в горах, что-то «экзотическое», «особенное». Их не слишком заботило, ни сколько это может стоить, ни кто именно будет платить за этот дом. И потом, чтобы обслуживать все эти владения, нужны слуги. Никаких дополнительных доходов от «Ниагары» Норма Джин не получала, хотя фильм считался одним из самых кассовых. Она была у Студии на контракте и получала лишь зарплату. И Касс, и Эдди Дж. это прекрасно знали! Теперь же она беременна, а это означает, что примерно год сниматься она не сможет. А может, даже и дольше. (А может, ее карьера вообще на этом закончится.) Но когда она осторожно спросила, во сколько могут обойтись им «Кипарисы» в месяц, оба они поспешили уверить ее, что сумма совсем не велика, беспокоиться не о чем.

— Мы потянем. Мы трое.

Норма Джин рассматривала очередную зигзагообразную трещину в каменной стене дома, украшенной изысканной мексиканской мозаикой. В трещине кишели мелкие черные муравьи.

Имение получило название «Кипарисы» за то, что вокруг дома вместо пальм были посажены итальянские кипарисы. Лишь несколько деревьев сохранили изящные скульптурные формы, большинство согнулись и искривились от непрерывно дующих ветров и походили на скорченные в адских муках создания. Казалось, так и видишь, как они корчатся в этих самых муках. Гномы, эльфы, злые феи. Впрочем, Румпельштильсхен вовсе не был злым гномом, напротив, он очень любил Норму Джин, был ее лучшим другом. Он любил ее такой, какая она есть. О, если б она вышла замуж за мистера Шинна! Тогда бы он не умер. Тогда бы сейчас она носила в себе ребенка И.Э. Шинна, и у нее был бы прекрасный собственный дом, и весь Голливуд уважал бы ее, даже боссы со Студии. (Но Исаак ее предал, несмотря на все его разговоры о любви. Ничего не оставил ей по завещанию. Ни пенни! Мало того, заставил подписать контракт на целых семь фильмов, чем превратил практически в рабыню Студии.)