Сэмуэль Шэм - Божий Дом

— Ты хороший парень, — сказал Нэйт. — Я в состоянии оценить талант. Я смотрю на человека и вижу, есть в нем что-то или нет. Понимаешь меня?

— Конечно, — сказал я.

— В тебе это есть. Жемчужина предупреждал меня по поводу тебя. Я никогда не забуду, как ты выставил мое семейство за дверь. Мы с тобой похожи, начали с нуля, а теперь… — Нэйт сделал неопределенный жест рукой, будто играл на огромном заполненном деньгами аккордеоне, заполнившем весь мир.

— Теперь послушай, ты мне нравишься, Баш, а люди, которые мне нравятся, получают награду. Я знаю, что вы ни черта здесь не зарабатываете, но теперь, почти закончив, ты можешь открыть частную практику. Я могу помочь. Знаешь, как у Жемчужины с его Скрипачом на Крыше. Знаешь, как он начинал? Послушай, судя по твоей обуви, ты играешь в теннис. Приходи к нам, сыграй на моих кортах, поплавай в бассейне. Вот карточка: НЭЙТ ЗОК. НЕ ЛУЧШЕЕ, НО МНОГО. Позвони в эти выходные, ладно?

Я поблагодарил его и начал прощаться.

— И еще кое-что. Я собираюсь написать письмо шефу терапии, доктору Легго с копиями шеф-резиденту, ЛМИ и совету директоров. Я был пациентом в этой больнице восемь раз и ни разу я не получал настолько хорошего лечения. Обычно меня ведет какой-нибудь нытик-интерн из Бронкса, который настолько боится Зоков, что заходит в палату каждые пять минут, назначает тесты, процедуры и мне становится хуже, прежде чем я выздоровею. Обычно после такого лечения мне приходится отбывать в свое кондо в Палм Спрингс и отдыхать. Не очень хорошо для бизнеса. Но у тебя хватило мозгов дать моим кишкам зажить. И я знал, что ты рядом, если вдруг что-то пойдет не так. Баш, ты был со мной откровенен, как мужчина с мужчиной. Ты сдерживал мою жену и жирных детей, и ты сдерживал меня. Об этом я и расскажу твоему начальству. Позвони в субботу. Я пошлю за тобой шофера.

Письмо Легго? На силу отвечай силой! Даже Легго не настолько уперт, чтобы противостоять Зокам, семье, которая владеет огромным сталелитейным бизнессом, выковывая болты размером с батон колбасы и гайки размером с бэйгл, семье, которая возводит целое крыло Божьего Дома. Взволнованный и радостный я отправился проведать горбы Оливии О., которая также поживала превосходно.

Но СП Леон все еще отказывался разрешить мне показать эти горбы Легго, поэтому я вскарабкался на верхнюю полку, закопался в своем Фрейде, познавая еще одну венскую красотку, прыгнувшую в постель к папочке. Чак пришел, достал бутылку из своего мешка и запел. Хупер уселся снизу с книгой «Как проколоть ухо», которая оказалась не еще одним пособием на пути к «Черному Ворону», но необходимым чтением для подработки в универмаге в центре города. Заглянул Эдди и начал зачитывать вслух книгу «Как я спас мир, не испачкав халата», но уже через пару абзацев мы начали смеяться над идеализированным обманом, который книга пыталась выдавать за истину. Зашедший Рант радостно поприветствовал 789:

— Эй, 749, ты уже разобрался, что там за горбы?

— Извини, но ты ошибся с моим отчеством, — сказал Сэм. — Нет, пока не разобрался с этими горбами.

«Может это все-таки грудь?» — сказал Чак. — Дополнительная грудь.

— Это не очень помогает.

— Это духовные горбы, наполненные молоком человеческой доброты, — предложил я.

— Исходя из моей основной теории, — сказал Сэм, — они наполнены кислородом. Возможно этот кислород и поддерживает в ней жизнь.

— Точно, она не человек, а растение. Ее горбы фотосинтезируют. В своей доброте она дает кислород всем нам.

— Не-а, вы все ошибаетесь, — сказал Рант. — Я знаю, что в ее горбах, но это не кислород и не человеколюбие.

— Ладно, старик, что же в них?

— Перцы чилли. Горбы Оливии обычные большие перцы чилли.

Когда смех утих, Чак запел песню Миссисипи Джона Харта:

Мы все когда-то слышали, как другой интерн пел эту песню. Тем другим был Уэйн Потс. Мы были готовы, пришло время обеда в Местной Забегаловке.

Гилхейни и Квик стояли на входе. Когда мы вошли, они одарили нас подмигиваниями, одно — рыжое и толстое, другое — темное жилистое и худое. Легго не догадывался, кого он выбрал себе в защитники. Мы набились в Местную Забегаловку и налегли на бутерброды. Легго ел, стоя впереди. Чувствуя напряжение в воздухе и зная, что осталось всего две недели шеф-резиденства до готовой позиции в группе Слерперов дома, Рыба старался не допустить взрыва. Встав перед нами, он начал с объявления того, что Эдди и Хупер ждали с таким нетерпением, победителя награды «Черный Ворон».

— То есть это было всерьез? — спросил я Чака.

— Может и нет, но Легго с Рыбой в это верят.

— … И так как одна награда в этом году, звание СЛИ, была получена Роем Башем и награда была выполнена в виде заколки для галстука, мы решили изготовить заколку и для «Черного Ворона.» Рыба поднял в воздух серебряную заколку с черным вороном на конце и сказал: — Я знаю, что за эту награду шло яростное соревнование между Эдди и Хупером, которые шли ноздря в ноздрю до вчерашней ночи, когда смерть пациентки Розы…

— КАЦ! РОЗА КАЦ! — заорал Хупер. — ДА! Я ЗНАЛ ЭТО! РОЗА КАЦ ВОЗВЕЛА МЕНЯ НА ВЕРШИНУ! Я ВЫИГРАЛ!

— Да, — сказал Рыба, — вскрытие миссис Розы Кац было проведено сегодняшним утром, и я с удовольствием объявляю победителя первой в истории Дома награды «Черный Ворон», доктора Хупера.

— ДААААА! — заорал Хупер, выбегая к Рыбе и получая свою заколку и поездку на двоих в Атлантик Сити. Он изобразил победную пляску и спел: «На набережной у моряяяя…»

— Подождите, — сердито начал Рант. — Роза Кац была моей СБОП. Я требую признать ее смерть и вскрытие за мной. Я тяжело работал, чтобы добиться ее смерти, но Хупер обобрал меня. Он пришел вчера ночью, хотя он даже не дежурил, а я спал дома. Эдди дежурил, а так как Роза умерла во время его дежурства, я уверен, что она хотела бы отдать разрешение на вскрытие ему. Эдди победил, не Хупер.

— ЭЙ! ЭЙ! ЭЙ! — закричал Эдди, вставая и устремляясь вперед. — ЭЙ, МУЖИКИ, ЭТО — ЭДДИ! ХУПЕР, ТЫ МОЖЕШЬ ГЛОТАТЬ МОЮ ПЫЛЬ! Я — ЧЕРНЫЙ ВОРОН, ЧЕСТНАЯ ПОБЕДА! АПЛОДИСМЕНТЫ ДЛЯ ЭДИ! ЭЙ! ЭЙ! ЭЙ!

Это спровоцировало скандал. Эдди и Хупер начали спорить, пихаться и толкаться, а потом всерьез замахиваться друг на друга, а мы кричали и улюлюкали, как на настоящем боксерском матче, но тут полицейские вмешались и развели их. Легго вышел вперед и сообщил, что решение жюри окончательное и Хупер стал первым «Черным Вороном» Дома. Хупер с облегчением пожал руку Эдди и потом, обернувшись к нам, чуть не плача, сказал:

— Вы знаете, друзья, я не могу в это поверить. Моя мечта сбылась. Я хочу, чтобы вы знали, что я бы не смог добиться этого без вашей помощи, каждого из вас. Вы помогли мне стать тем, кто я есть, и я никогда не забуду этого. От всего сердца, спасибо, друзья. На набережнооой…