Эдуард Кочергин - Крещённые крестами. Записки на коленках [без иллюстраций]

22. На узловой станции

23, 24. Эвакуация

25, 26. Перроны-вокзалы

27. Химзащита

28. Портрет кормчего. Челябинск

29. Обмен товарами на рынке

30. Пришёл поезд

31. Загрузка в теплушки

32. Домой с победой

33, 34. Молотов-Пермь

35. На пароме

36. Уральская провинция

37. XXX лет Октября. Концерт в Большом театре

38. Школа имени М. С. Урицкого в Москве

39. Ленинградские школьники

40. Ленинград. Площадь Урицкого

41. Балтийский вокзал

42. Александрийский столп

То, что книга «Крещённые крестами» выиграла «Нацбест-2010», для новейшего литературного быта России беспрецедентно. Премии традиционно вручаются за роман, иногда — за сборники рассказов, в виде исключения — за биографические штудии. Тут же впервые премия ушла в руки не просто непрофессионального литератора, но — автора собственного жизнеописания.

Присмотримся к отзывам членов жюри премии:

« Текст в почти беспроигрышном жанре слегка беллетризированного мемуара… эксплуатирует такие проверенные формы, как „сиротские приключения“ а-ля Диккенс и роуд-муви… увлекательно написан… » — Алексей Евдокимов.

« Высокохудожественная автобиографическая проза. Кроме того, это документальный роман, роман-путешествие, роман-квест, настолько странный и захватывающий, что он мог бы дать фору многим произведениям в жанре фантастики », — Дмитрий Орехов.

« Кочергин не рассказывает, а сказывает », — Андрей Архангельский.

Наталья Рубанова в своём отзыве без объяснений и непринуждённо называет «Крещённые крестами» романом.

Самые разные критики высказываются в том духе, что хотя «Крещённые крестами» — автобиография, книга эта похожа и на художественное произведение. Вот ещё несколько примеров:

« Книга поражает тем, насколько глубоко метафоричной может быть человеческая жизнь », — Наталия Курчатова.

« Это не мемуары, а, как и „Ангелова кукла“, увлекательный роман… » — Михаил Трофименков.

Примеры можно было бы множить и множить, но и без того ясно: столь единодушное сравнение мемуарной книги Эдуарда Кочергина с художественным произведением настоятельно требует осмысления.

В этом коротком комментарии мне хотелось бы показать: то, что говорят критики и члены жюри «Национального бестселлера», одной из наиболее престижных и значительных литературных премий, — не просто форма комплимента (видно, как рецензенты во что бы то ни стало стараются обойти штамп «читается как роман», но ведь что есть, то есть), а крайне важная для «Крещённых крестами» характеристика.

Слово «одиссея» появляется едва ли не в каждой второй рецензии на роман — и неслучайно. Действительно, история человека (что в данном случае маленького мальчика — в структурном смысле неважно), оказавшегося волею судеб за тридевять земель от дома и долгие годы добирающегося домой, — и есть архетипический гомеровский сюжет. И тот и другой герой, оказываясь в разных землях, силою обстоятельств задерживаются там (и начальницы детприёмников выполняют ту же функцию, что и Калипсо, ведь в конечном итоге в каждом детприёмнике герой остаётся по собственной воле). И тот и другой герой теряют соратников. И тот и другой герой действуют скорее хитростью, чем грубой силой, и того, и другого можно назвать «хитроумным». Дополнительное сходство двум историям придает то, что и там и там фигурирует женщина, оказавшаяся в руках врагов — жена или мать. Вот что снится герою «Крещённых крестами» в финале книги сразу после воссоединения с матерью: «Мы [с матерью] бежим по площади. <���…> Оглянулись — за нами погоня. Целая армия великанов-мусоров — в древних военных доспехах, с красными звёздами на тульях фуражек — вооружённая щитами, мечами, копьями, топорами со стен арки Главного штаба — мчится на нас». Трудно отделаться от ощущения, что «великаны-мусора» сближаются тут с женихами Пенелопы.