Максим Балаба - Повесть про крепость

На следующий день, не откладывая, Богдан решил организовать собрание учредителей: обсудить с ними новости, связанные с банкротством и получить их «добро» на создание липового долга перед «своим», подставным кредитором.

От дома на завод — полчаса езды. Батула никогда не брал водителя, всегда с удовольствием сам ездил за рулем. Он любил дорогу, любил дорогу на работу, особенно последнюю часть. Свернув с магистрали, узкая асфальтированная дорога через посадку спускалась вниз, перебегала через небольшую речушку и, освобождаясь из черноты зимнего леса, выскакивала наверх, на свет, на простор, на раздолье. И вот здесь открывался вид, от которого у Богдана каждый раз захватывало дух — шестиугольная зубчатая башня, как призрак сурового воина, взявшего под охрану всю обозримую местность. Он возвышался над морем бушующей желтой прошлогодней травы, как дозорный в степи, казацкий рубеж, его, Богдана, Бастион. Мотор взвывал на высокой ноте, недовольный пониженной передачей, картина резко менялась, и мираж рассеивался: под башней оказывалось обычное двухэтажное здание, рядом два полукруглых ангара, навес, цементные силосы, транспортер, бетонный забор — обычная производственная территория — никакой мистики и средневековья.

Семь лет назад, когда Богдан приобрел это предприятие, оно называлось Закрытое акционерное общество «Строительно — монтажный поезд — 466», сокращенно — «ЗАО СМП-466». Памятуя об известном выражении о необходимости правильно назвать лодку для того, чтобы на ней удачно плавать, Богдан внес изменения в уставные документы и сменил название и организационно-правовую форму — ООО «Бастион» — просто, гордо и основательно. Средневековую башню над своим кабинетом построил через три года, завершив полную модернизацию предприятия.

В первый свой приезд на завод, Батула застал здесь картину удивительную, и если б смотреть издалека и представить себе что ещё советская пора на дворе, то однозначный вывод таков — готовиться к сдаче какой-то важный правительственный объект: восемь вечера, темно, при свете мощных прожекторов — в десяти — пятнадцати местах видны яркие вспышки сварки, работает кран, огромные старики КрАЗы стоят под загрузку, пыхтит и тащит что-то на клыке громадный «Катерпиллер», беготня, суета, крики… Между тем, комсомольской стройкой здесь и не пахнет — с резаками стоят в основном бывшие зэки, командуют спортивного вида коротко стриженные ребята. Под нож пошла практически вся техника СМП, включая старенький ПАЗик.

Несмотря на то, что на площадке хозяйничали откровенно уголовные элементы, это был не грабеж, а «изъятие имущества в счет государственного бюджета». Не так давно до описываемых событий, вступил в силу новый пиратский закон «О налоговом залоге», суть которого заключалось в том, что если предприятие имеет задолженность по налогам, а ее в те времена имели все, то его имущество (Всё! Вне зависимости от суммы недоимки!) автоматически попадает в залог к налоговой инспекции, и она имеет право, без согласия должника, продать любое его имущество в счет погашения налогового долга. Приходили на предприятие эдакие эксперты выбирали то, что можно быстро и выгодно продать или порезать на металлолом, оценивали подешевле и пускали с молотка. Братки-металлисты сразу «вкурили» прибыльность этого нового движения (а может под них и принимался этот закон?) и понеслась новая волна грабежа предприятий.

Всю дорогу до завода Богдан думал о предстоящем собрании, мысленно выстраивая его картину, стремясь предугадать реакцию участников.

Когда в начале девяностых СМП-466 прошло приватизацию путем передачи в собственность трудового коллектива, акционерами стали все работники предприятия — 234 человека. Постепенно, по мере того, как предприятие работало всё хуже и хуже, а имущества становилось всё меньше и меньше, рабочие стали продавать свои доли — дивиденды всё равно не платили ни разу. Одни продавали — другие покупали. В итоге директору правдами и неправдами удалось собрать 61,5 процент голосов. Получив полный контроль над предприятием, он продал здание управления в центре города и еще шесть участков по области, а затем, когда в собственности предприятия оставалась только производственная база рядом с областным центром, — продал свои акции Богдану. На сегодняшний день акционерами предприятия кроме него были еще пять человек. И вот они все здесь, за круглым столом в его кабинете:

Николай Борисович Ляденко. Шестьдесят два года. Всю жизнь проработал в строительстве. Последние двадцать лет бригадиром в СМП-466. Такой себе квалифицированный советский пролетарий, специалист, расчетлив по жлобски, но в коллективе его уважают или, скорее, зная его подлую мстительную натуру, побаиваются. Но с Богданом он по-отечески добр и заботлив. Богдан никогда не принимал это это за чистую монету, но и против ничего не говорил. Пять процентов голосов.

Ольга Фёдоровна Шапижняк. Прожженная снабженка. В советские времена славилась тем, что решала в министерстве любые вопросы. Сейчас на пенсии. При приватизации и последующих перетурбациях смогла отхватить самую большую после директора долю — у неё было 22 процента. С Богданом конфликтовала, так как всегда требовала выплаты дивидендов, и на его доводы о необходимости развивать предприятие, отвечала: «развивай как знаешь, а мне долю отдай!».

Белла Аркадьевна Гут. Бывший бессменный главный бухгалтер. Тоже на пенсии. Милейшая и умнейшая женщина. Свою долю хотела продать, но называла Богдану такую цену, что он просто удивлялся, тем более, что ее 7 % для него особо ничего не значили.

Никифоров Павел Сергеевич. Профсоюзный деятель СМП, неутомимый, несмотря на свои шестьдесят пять, в данное время подвизался в партии социалистов госпожи Жаренко. Его присутствие означало голосование тремя процентами голосов за Богдана и то, что все присутствующие будут ознакомлены со свежими анекдотами и скандальными новостями из круга городских политиканов.

Косенко Петр Владимирович. Единственный из рабочих, кто не поддался на уговоры бывшего директора и не продал ему свои акции. Крановщик, специалист хороший, но, как говорят работяги, «дюже правильный». Ходит в секту свидетелей Иеговы. 1,5 % голосов.

Кабинет себе Богдан сделал из бывшего красного уголка. Было просторно и светло. Вход из приёмной выводил на середину «футбольного поля». Вместо правых ворот — буквой «Т» — его рабочий стол, вместо левых — массивный дубовый стол для совещаний с девятнадцатью резными стульями. Прямо — три огромных окна просто залитых закатным солнечным сиянием.

Расселись компактно, по-семейному. Говорили нескладно. Чувствовалась напряженность, скованность и недосказанность. Наверно, донецкие ребята уже успели потереть с каждым. Прямо Богдан спрашивать не стал — захотят, сами скажут, но предупредил, что работа с акционерами — одно из главных направлений в захвате предприятия и им будут поступать всякие предложения или даже угрозы. Нужно быть готовым к этому и противостоять.