Юлия Меньшикова - Рассыпанный жемчуг, или Свидание в Праге

За ужином Мария вернула Ивану Яковлевичу обработанные странички, а за вечерним чаем продемонстрировала ноутбук с набранным текстом. Он остался доволен.

– У вас есть какие-нибудь вопросы по проработанному тексту?

– Я вот думаю о практическом бессмертии. Неужели некоторые алхимики действительно обретали вечную жизнь? И если так – почему этого никто не заметил? Разве можно это скрыть? Только представьте – человек живет и живет, при этом совершенно не стареет, в отличие от жен, внуков и правнуков, и никто из знакомых или соседей не видит в этом ничего особенного? Не проявляет любопытства?

– Такие люди не сидят на месте. Они странствуют по всему свету, или исчезают на время, а потом появляются снова, выдавая себя за собственных сыновей или внуков. Но некоторых все равно узнают.

Брюс уехал на кухню и вернулся с бутылкой. Мария достала из буфета пузатые рюмки – судя по цвету, в бутылке был коньяк.

– Наслаждайтесь вином жизни, и ваш сосуд никогда не опустеет! Это куантро, или кантрю в просторечии. Крепкая штука, намного приятнее коньяка. За меня можете не волноваться. Мой предок, Брюс, помимо многочисленных способностей к науке и магии, имел талант пить, практически не пьянея. Я унаследовал эту особенность.

Они выпили приятную обжигающую жидкость. Брюс задумчиво продолжал:

– Чем глубже я погружался в жизнь, тем больше постигал бессмертие сознания. Сознание – это поток, это сама жизнь – оно живое. Оно может расширяться, обновляться и все время становиться новым, свежим, молодым. Тогда, даже прожив тысячу лет, можно не потерять вкуса к жизни.

Мария удивленно взглянула на него. Такие слова не услышишь от молодых людей.

Все больше воодушевляясь, Брюс продолжал:

– Снова и снова я приобретал, накапливал и утрачивал богатства, опыт, знания. Снова и снова я ошибался. И, наконец, я осознал, для чего мне даны эти повторения. Теперь я буду действовать по-другому. Я нашел в себе то, что неприкосновенно для смерти.

– А что же неприкосновенно для смерти? – спросила Мария с замиранием сердца.

– В свой час мы открываем для себя очевидные истины. Придет время, Мария, и вы все узнаете сами… А сейчас пора прощаться.

Брюс сразу выдал Марии крупную сумму, назвав ее небольшим авансом. Чтобы она чувствовала себя свободно в карманных расходах – так он выразился. «Небольшой аванс» был равен ее трехмесячной средней зарплате, но никаких возражений он и слушать не хотел. Да Мария особенно и не возражала – слишком уж притягательными были витрины бутиков в Мариенбаде.

В одном из этих бутиков Мария долго выбирала себе костюм. Выбор был великолепен: костюмы трикотажные, из тонкого английского сукна, летние льняные – у каждого идеальный покрой, фасон – близкий к классическому, но с изюминкой, делающей вещь неповторимой. Предлагались и аксессуары к ним – легкие шарфики, платочки, бижутерия, сумочки и обувь.

– Пани, если хотите, можете примерить наши парики.

Мария стояла перед зеркалом в мягчайшем трикотажном костюме теплого золотистого тона с красноватым отливом. Сначала она примерила светло-рыжую гриву кудрявых волос, потом стала платиновой длинноволосой блондинкой, затем – жгучей коротко стриженой брюнеткой, всякий раз удивляясь, как меняется облик в целом. Девушка придирчиво осматривала ее.

– Нет, пани, ваш собственный цвет лучше всех. Лучше всего человек выглядит, оставаясь собой. Светло-каштановые волосы и зеленые глаза – идеальны к этому наряду.

Мария явно была не в силах ограничиться только одним костюмом, даже выбрав к нему тонкий бадлон, шейный платок в мелкий рисунок, красно-коричневые кожаные туфли с тиснением, помаду и духи («лучше всего вот эти, с горьковатой древесной нотой», как сказала продавщица). Этот костюм она наденет не раньше октября, а сейчас лето…

Будто прочитав ее мысли, девушка принесла летние наряды. «Пани, вот одежда по сезону. Взгляните на эти льняные платья пудровых тонов».

«Пудровые тона» привели Марию в восторг. Как это звучит! А как выглядит…

Продавщица продолжала искушать:

– Пани, взгляните на этот кружевной короткий жакет. Можно носить и с джинсами, и с узкой юбкой-карандашом. Обратите внимание и на эту блузку – флоральные мотивы, прозрачный шифон – легкая, как дуновение весеннего ветерка, почти не чувствуется на теле. Сережки из золотых лебяжьих перышек с маленькими жемчужинами…

Мария выбрала льняное платье тех самых пудровых тонов, костюм-тройку (юбка и короткий пиджак – лен цвета топленого молока, топик из хлопчатобумажного трикотажа), брючки-капри, платье силуэта ампир а-ля семидесятые, блузку с флоральными мотивами… Все это потребовало кое-каких дополнений – пояса, платка, сандалий с ремешками, босоножек на высоком каблуке… И, конечно, нужны золотые сережки с жемчугом, идеально подходящие к ее ожерелью – фамильной ценности, которую она взяла с собой в поездку.

«Остановись на этом», – одернула себя Мария и с трудом покинула бутик, унося с собой красивые коробки в больших пакетах.

Нагруженная покупками, она поднялась в номер.

И вспомнила волшебное чувство предвкушения, с которым она когда-то могла несколько выходных подряд искать себе платье по всему Питеру и подбирать к нему все остальное – нижнее белье, колготки, шарфик… Чтобы он снова и снова восхищался, как на первом свидании. Она умела распознать это восхищение, когда в его серых глазах мягко вспыхивали искорки, голос становился ниже и звучал теплее, а лицо будто светлело. Как давно все это было, а кажется, будто вчера. Неужели она никогда не выбросит его из головы? Он наверняка ее забыл…

Мария заглянула в кошелек и с ужасом обнаружила, что он совершенно пуст. Уму непостижимо. На эти деньги она собиралась жить по крайней мере месяц! Она не может ходить без гроша в кармане. Но разве скажешь об этом Брюсу? Как неловко получилось…

Брюс оказался легок на помине: постучался к ней сам.

– Я увидел вас с большими пакетами, вот мне и стало интересно. Можно заглянуть к вам на пять минут? Не хотите похвастаться?

Мария замялась в смущении.

– В чем дело? Я проявил бестактность? Если так, извиняюсь и удаляюсь.

– Ну что вы, ваше появление как раз очень кстати. Добро пожаловать, я вам сейчас все покажу.

Брюс въехал в гостиную, и Мария разложила на диване свои приобретения. Он одобрительно пощелкивал языком, разглядывая костюмы и платья.