Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 8, 2002

Гудвин. Ну, это неверно. Михалков умер от случайного пореза бритвой. Брил ногу в ванной, случайно порезался. Натурально — в обморок и захлебнулся. Это и в газетах было. Лежит в ванной типа Марат, а в окно Кремль виден. И не в 2007 году, а в 2037-м.

Меньшов задыхается от хохота.

Меньшов. Только в 2037-м много. Пусть в 2017-м, что ли. А то не доживу до такого счастья.

Гудвин. Доживете, доживете, у вас вся жизнь впереди.

Меньшов. Хм, это в шестьдесят два года?

Гудвин. У вас два пика в жизни будет. Первый после «Москва слезам не верит», второй, основной, — после «Друга Утят».

Меньшов. Эх, да не было никакого пика после «Москвы». Помню, захожу в Дом кино, все рыла воротят. Прям я не человек. Уж снял такую лажу, такую, что и говорить противно. Ударили тогда по мне сильно. До сих пор мороз по коже. И кто — друзья, коллеги.

Гудвин. Да это от зависти просто. Сами людей в грех ввели — «Оскара» получили. Да по тем временам еще. Многие не выдержали.

Меньшов. Нет, тут не зависть.

Гудвин. Зависть, зависть. Завидуют вашему таланту… Кстати о зависти. У вас в последнем фильме, «Зависть богов», Депардье задействован. Правильное решение. Денег, наверно, гад, отгрыз немерено.

Меньшов. Да уж. Но дело того стоило.

Гудвин. Конечно, конечно. Лучший вид рекламы. Думаю, нам тоже надо кого-нибудь. Поскольку фильм молодежный будет, знаете, ха-ха,

Если песню запевает молодежь,

Эту песню не задушишь, не убьешь.

Надо кого-нибудь из подросткового пантеона. Я предлагаю Клаудию Кристиан. Она в космической «мыльной опере» «Вавилон-5» играет. Сьюзен Иванова — культовая фигура. Народ поймет. Юлечка, кстати, о ней передачу сделает. Солнышко наше. Мы для нее и ролюшечку интересную в фильме приготовим.

Меньшов. Хм. Роботом, что ли?

Гудвин. Зачем, человеком. В рекламе квадратных яиц. С Верой Валентиновной они прекрасную пару «мать и дочь» сыграют. Помните, где яйца по пневмопочте получают.

Титры: Москва, осень 2002 года.

На лестничной клетке Клаудия Кристиан и Гудвин.

Гудвин (с Кристиан говорит по-английски). Вы плащ здесь снимите.

Кристиан снимает плащ, передает Гудвину. Под плащом у нее униформа галактического флота. Гудвин звонит в дверь. Дверь открывается.

Кристиан (по-русски, с акцентом). «Вавилон-5» приветствует отважную расу Ручейник.

Ручейник пропускает гостей в квартиру. У него вытаращенные глаза. Он сначала криво улыбается, думает, что какой-то розыгрыш, для него неприятный. Но внезапно понимает. Плачет, падает на колени перед Кристиан и умирает.

Кристиан. Доктора!!!

Гудвин. Я доктор. (Делает массаж, искусственное дыхание. Бесполезно. Поднимается.) Шнеле тот — бесте тот. (С Кристиан истерика. Гудвин дает ей пачку долларов.) Это сверх… за беспокойство.

Кристиан (швыряет деньги). Вы не понимаете! Он умер! Умер! Какой ужас. Он умер из-за меня. Я сейчас сама умру. (Плачет.)

Гудвин. Не плачьте. Красивая смерть. Может, это и к лучшему. (Она не успокаивается. Он раздосадованно по-русски.) Да не ори ты! Вы там у себя в Америке совсем ослабли. Ну, кончился. Умер как мужик. На бабе. Куда больше-то. Он же калека.

Реклама квадратных яиц:

Христос воскрес!

Режут яйцо с синей скорлупой. В нем синий квадратный желток. Режут яйцо с красной скорлупой — красный желток. Режут яйцо с черной скорлупой — наплыв камеры. Черный желток с белыми полями занимает весь экран. Камера отступает — желток с полями оказывается в раме — это картина Малевича «Черный квадрат». Камера снова наплывает на квадрат — в нем загораются звезды, он превращается в звездное небо. За кадром глубокий женский голос: «Квадратные яйца — это бездна. Бездна вкуса».

Титры: Москва, июнь 2007 года.

В белых халатах на крыше московского небоскреба стоят Хифловер и генерал Солнышкин. Внизу грандиозная панорама вечерней Москвы.

Хифловер. Я не знаю, что с этими англичанами делать. Растопырились в Европе — ни туда, ни сюда. От них уж все устали.

Генерал Солнышкин. Трагедия Европы и всего мира в том, что промышленная революция произошла в отсталой периферийной стране — Англии. Феодалами были, феодалами и остались. С майоратом до XX века дожили. А феодал будет крутить-вертеть, вертеть-крутить. С ним разговаривать невозможно. Логики-то нет. Как у Борхеса про классификацию животных:

«Животные делятся на: а) принадлежащих императору, б) набальзамированных, в) прирученных, г) сосунков, д) сирен, е) сказочных, ж) отдельных собак, з) включенных в эту классификацию, и) бегающих как сумасшедшие, к) бесчисленных, л) нарисованных тончайшей кистью из верблюжьей шерсти, м) прочих, н) разбивших цветочную вазу, о) похожих издали на мух».

Англичане до середины XX века метрическую систему толком освоить не могли, в шиллингах и пенсах закопались. А революция английская. Прикинь ввод программы. Был у них там полковник Хью Питерс. В парламенте заседание, он выходит на трибуну и молчит. Молчит, молчит, потом говорит: «Не так сели». Потом грох об пол, изо рта пена идет, его ломает. Отломался, встал. Говорит, у меня сейчас видение было, надо республику вводить. Не слабо, да?

Хифловер. Кто проплатил?

Генерал Солнышкин. Французы, конечно. Вообще это для всех такой подарок был. Как революция грянула, испанский посол рыдал от счастья. Мы, говорит, восхищены мудрым поступком великой английской нации. Еще бы — потом двадцать лет на четвереньках ползали, весь мир смеялся. Хуже Ленина.

Хифловер. Они, значит, выводы и сделали.

Генерал Солнышкин. Не то слово. Научили на свою голову. Их оформили культурно, любя. А они, ёпт, «поняли». Все испохабили, уроды. Мыслимое ли дело, Шекспира выдумали. Всему миру триста лет впаривали. Это ведь не конспиролог отмороженный крякает. В последнем издании «Британской энциклопедии» черным по белому: «По всей видимости, Шекспир не мог написать приписываемых ему произведений». Что делают, а? Зачем с дерьмом говорить. С ними договор подпишешь, а они: «Извините, у нас постмодернизм карнавалистский, гендиректора нет, это образ собирательный», — а на рычагах сидят два урода из Манчестера. Бумажку прицепили на спину и смеются. С понтом ситуацией овладели. Детский сад. Пошел, осел средневековый, куда подальше. Пока непонятно, можно крутить, а раз поняли — закувыркаются, как олень на льду. Ни одному слову верить нельзя. Москва слезам не верит.

Хифловер. Наполеона отравили. На какого Человека руку подняли. Ненавижу! Под конец совсем опустились. С Дианкой что это такое было? Позор!

Генерал Солнышкин. Я и говорю. Англичане — это люди, с которыми нельзя иметь дела. Ну ладно, давалкина по черным пошла. Но зачем же живого человека убивать? Что, двух высших образований не хватило вопрос культурно решить? Да мы их как детей сделаем.