Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 9, 2002

…Осмысленная и воспетая Светланой Кековой, Геннадием Русаковым и Виктором Кривулиным. «Их объединяют в первую очередь две вещи. Во-первых, это бесконечно резонирующее слово, связанное бесчисленными нитями явных и скрытых цитат с самыми разными поэтическими эпохами и стилями. <���…> Во-вторых, одна из главных тем во всех трех случаях — страдание. Не абстрактная философская категория, а некое неизбежное и мучительное условие существования…». Кстати, о «резонирующем», «чужом» слове тонко замечено, что оно — «не иронически дистанцировано». У Кековой — особенно.

Тигран Лерсарян. Бескрайняя равнина конца времен. — «Отечественные записки», 2002, № 3 (4).

«Русский всегда „защищается“, даже и тогда, когда кажется, что он нападает. Но русский Хартленд (по крупнейшему геополитику Х. Маккиндеру, Хартленд — это сердце Земли, „географическая ось истории“, располагающаяся на Русской равнине. — П. К.) — это еще и постоянная угроза миру. Там, в уральских горах, заперты до Конца Времен апокалиптические народы-разрушители, приход которых и будет означать Армагеддон».

Инна Лиснянская. Тихие дни и тихие вечера. Стихи. — «Дружба народов», 2002, № 5.

Стихотворения, написанные в 2001 году. «Но если о смерти? — я с нею накоротке…» — самая точная, на мой взгляд, иллюстрация к известному высказыванию о поэзии Лиснянской — Иосифа Бродского. «Единственное эхо, которое я отчетливо различаю в стихах Лиснянской, — эхо ахматовское, и слава Богу. Она совершенно замечательный лирик, особенно в коротких стихах, — это стихи чрезвычайной интенсивности. Из всех русских поэтов, которых я знаю на сегодняшний день, Лиснянская, может быть, точнее, чем кто иной, пишет о смерти, — это действительно самое прямое отношение с „предметом“, о котором она говорит. А это ведь одна из самых главных тем в литературе…» («Русская мысль», 1983, 3 февраля).

Светлана Лурье. В поисках русского национального характера. — «Отечественные записки», 2002, № 3 (4).

«Русский „образ себя“ (мы-образ) <���…> всегда очень связан с образом себя как носителей добра». «В борьбе внутриэтнических альтернатив спонтанное самоструктурирование этноса продолжается. Скорее рано, чем поздно должно выкристаллизоваться новое, приемлемое для нынешнего русского общества понимание русской „миссии“, и она, разумеется, будет невыполнима. Других миссий у народов и не бывает».

Татьяна Малкина. Черный квадрат: каждый рисует свое. — «Отечественные записки», 2002, № 3 (4).

Редакционная вступительная статья к очередному, «геополитическому», номеру «ОЗ», больше похожему на тематический сборник или альманах. «На сегодня идеальным интерфейсом Черного квадрата (сиречь национальной идеи, больше всего похожей на картину Малевича. — П. К.) в России является Владимир Путин. На тревожный интеллигентский вопрос, не готовят ли власти идеологическую диверсию в виде спущенной сверху национальной идеи, Путин, снисходительно улыбаясь, поясняет, что национальная идеология не спускается сверху, а рождается в недрах нации. На вопрос, каким должно быть будущее России, Путин отвечает лапидарным „Достойная жизнь“. Если разом представить себе все возможное многообразие толкований слова „достойная“ (от путинского до масхадовского), голова пойдет кругом. Так что думать об этом полезно постепенно и все время».

Вот спасибо. «Разом» — ни за что не буду, ни-ни. Начну постепенно. Но как милы эти штришки: снисходительно, лапидарный…

Кстати, настоящий номер «Записок» блестяще отрецензирован Р. М. Фрумкиной в сетевом «Русском журнале» 6 мая с. г. В целом данный геополитический проект сочувствующая «ОЗ» Фрумкина оценила как неудачный — заметив, в частности, что в противоположность одним авторам, «изложившим позиции, то есть то, что можно принимать, отвергать или оспаривать, а также нескольким социологам, комментирующим эмпирические материалы ФОМа (Фонда „Общественное мнение“. — П. К.), многие уважаемые авторы предложили читателям тексты с непонятным статусом. В них есть тема, но, выражаясь филологически, нет ремы…». Согласно «Лингвистическому энциклопедическому словарю», рема — это «компонент актуального членения предложения, то, что утверждается или спрашивается об исходном пункте сообщения — теме и создает предикативность, законченное выражение мысли».

Евгений Назаров. Один день одной судьбы. — «Дружба народов», 2002, № 6.

Вместе с аттестованными выше «Песнями улетающих лун» Андрея Астанина это — самое яркое мое чтение в текущем месяце. Доброжелательное, спокойное, лиричное, неторопливое повествование о своем действительно одном дне. Абсолютно сюжетное. Событий — немного, больше размышлений и воспоминаний. Торопиться автору некуда: он болен рассеянным склерозом. Он любит и любим (жена, дочь). Он сумел все принять, и оторваться от этой в общем-то вполне бесхитростной прозы, пока не дочитаешь, невозможно. Евгений Назаров никого ни о чем не просит, в отношении к себе — печально-ироничен, он даже успевает «поделиться опытом», ибо его лечение вначале было неправильным. Однако рассказу о говорящем попугайчике, который скрашивает ему часы одиночества, уделено тоже немало. Короче говоря, я считаю, что это совсем небольшое произведение, напечатанное в журнальном разделе «Публицистика», должно оказаться номинированным на одну из наших литературных премий. Назарову, кстати, деньги очень не помешают: главная кормилица-то в доме — жена. А он — «лежачий». Название его повествованию, думаю, дали в редакции.

Людмила Петрушевская. Из летних записей. «Карамзиндеревенский дневник». Стихи. — «Октябрь», 2002, № 5.

Эти замечательные верлибры — как левая аминокислота по отношению к больничной поэме Эльмиры Котляр. Их, для меня, держит вместе общий сострадательно-болевой стержень. Натуралистическое напряжение решительно разводит по полюсам. Кстати, в «Новом мире» (1994, № 9) первая публикация из этого петрушевского цикла называлась «Карамзин. Деревенский дневник». Не хочется думать, что в «Октябре» — опечатка.

Александр Ревич. На ветрах эпохи. Цикл поэм. — «Дружба народов», 2002, № 5.

В двух первых (из трех) маленьких поэмах ушедшая жизнь предстает увиденной глазами четырех- и пятилетнего мальчика — и заново проживается спустя многие десятилетия («Я снова мальчик, снова трушу, / хотя все знаю наперед…»). Очень печально, очень хорошо.

Роман Сенчин. Рассказы. — «Дружба народов», 2002, № 5.

Всего два: «Приближаются сумерки» и «Иджим». Оба о необъяснимой сладости искушения, которое я назвал бы «проживанием за чертой». Человек, скорее всего, и не перешагнет барьера, но не прожить — хотя бы в воображении — это страшное, магнитно-недостижимое мгновение — невозможно. С головой в омут, чтоб дух захватывало.