Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 2, 2003)

«Они, [называющие себя „правозащитниками“], просто не решаются вслух назвать основной побудительный мотив всех своих действий: им страшно. От трусов может потребоваться героизм, а к этому они совершенно не готовы».

«Либерализм сегодня — это точный, трусливый и подлый выбор слабака. Он знает, где сила, и противостоять этой силе боится. Так книжный мальчик, которого избили хулиганы, дома с кулаками, слезами и воплями набрасывается на родителей. Хулиганам он сделать ничего не может. А родителям — запросто».

Дмитрий Быков. Пятая колонна. — «Собеседник», 2002, № 151

«Я понимаю, как уязвима сегодня патриотическая позиция — патриотизм в отсутствие Родины».

В поисках властителей дум. [Заседании клуба «Свободное слово» в Институте философии РАН]. Подготовили И. Сироткин, А. Яковлев. — «Литературная газета», 2002, № 43, 23–29 октября.

«Куда делись „инженеры душ“? Да, после Руссо и после его ученика Толстого была иллюзия, что с помощью слов можно выстроить душу. Это была не только иллюзия, это была реальность, тогда с помощью слов и впрямь души выстраивались. Больше этого нет. Я не знаю, будет ли это еще когда-нибудь», — говорит Лев Аннинский.

«Литература, она же веками занималась именно будущим России. <���…> Литература умерла как функция. <���…> Говорить сейчас о будущем России бессмысленно, потому что сейчас фактически нет России», — считает философ Вадим Цимбурский.

«Ведь мы сегодня присутствуем при кризисе всей культуры, основанной на письменной традиции. <���…> Сегодня лидером общественной мысли, „властителем дум“ является журналист. <���…> Для журналиста самый главный продукт — это новость. <���…> А литература большая, о которой здесь говорят, она была литературой больших идей, но только идеи никогда не могут быть новостью, идеи вспоминаются, как считал тот же Платон. Идея — это не то, что меняется каждый день, а то, что связывает… <���…> [Литература] умирает как способ связи, способ коммуникации людей, живущих в современных обществах. <���…> просто изменился тип общества, которое нуждалось в литературе как в способе коммуникации», — говорит философ Вадим Межуев.

Полностью стенограмма будет опубликована в очередном сборнике «Свободное слово. Интеллектуальная хроника» в 2003 году.

Андрей Ванденко. Таланты без поклонников. — «Итоги», 2002, № 41, октябрь

Говорит Илья Глазунов: «И как только у вас язык поворачивается подобное спрашивать? Когда Глазунов был за коммунистов, за это бесовское племя?!»

«Я люблю Николая — он раздавил декабристов <���…>».

Сергей Волков. Свои среди чужих. — «ГражданинЪ». Ежемесячная политическая газета. 2002, № 9 (18), сентябрь.

«Отношение к Русскому освободительному движению, [в частности — к РОА], может, таким образом, измениться только со сменой отношения ко всей II мировой войне, к ее смыслу и итогам. До сих пор этому мешает как установившийся в результате нее „новый мировой порядок“, так и сохранившаяся в неприкосновенности советчина в России. Но ни то ни другое не вечно».

Газету «ГражданинЪ» (свидетельство ПИ № 77-7386 от 10.07.2001) не следует путать с распространяемой бесплатно газетой «Гражданин» (свидетельство ПИ № 77- 9249 от 6.06.2001), учрежденной Общероссийским политическим общественным движением в поддержку вооруженных сил «Гражданин».

Кирилл Воробьев. «Я убил Баяна Ширянова». Беседу вела Юлия Рахаева. — «Известия», 2002, № 186, 14 октября.

«<���…> я под руководством сотрудников Института русского языка писал „Словарь корпоративного сленга лиц, употребляющих вещества, находящиеся в списке наркотиков“».

«По моим описаниям [в „Низшем пилотаже“] ничего невозможно сделать. Я понимаю, что можно и что нельзя. Для практического использования моих „рецептов“ надо знать много того, чего в них сознательно нет».

«Что до меня, любимого, то мне недавно литературовед и философ Елена Петровская написала: „Не могу понять, за что вас ругают. Ваше произведение написано в классических традициях русской литературы“…»

Тут обозреватель «Известий» Юлия Рахаева не выдержала: «Мне так не показалось. <���…> вещь кажется написанной даже не бомжом <���…> а тем, кто с детства ничего слаще клея „Момент“ не пробовал».

Но Кирилл Воробьев/Баян Ширянов с ней не согласился.

Алексей Герман. «Кинематографисты к искусству сильно охладели». Беседу вела Марина Токарева. — «Время MN», 2002, № 204, 13 ноября.

«Может, [Никита] Михалков для народа и похож на героя Плевны, а если б я брал его на роль в кино, дал бы сыграть гостиничного картежника, который выдает себя за героя Плевны».

«Помню, вызвали нас как-то к Ельцину. Вошел Ельцин — половина присутствующих встала, а половина нет, они, видишь ли, были оппозиционные. А однажды попал к Путину: он вошел — как пробки, взлетели все! И прыгали еще несколько минут».

Ср.: «Я мечтаю любить власть. Мечтаю. Я хочу любить государя, любить сенат. В России вообще ничего хорошего без любви невозможно. Я так хочу, чтобы это были люди более достойные, чем я. Так хочу, чтобы те, за кого я голосую, оправдывали мое доверие. <���…> Я абсолютно не согласен с утверждением, что художник должен быть обязательно в оппозиции к власти», — говорит Никита Михалков на встрече с редакцией «Литературки» («Литературная газета», № 45, 6 — 12 ноября).

Петр Гладилин. AFRODISIAK. Роман. [Журнальный вариант]. — «Новая Юность», 2002, № 4 (55)

«В этих маленьких и прочных ягодицах таилось столько творческой энергии, столько силы, что ее, пожалуй, с лихвой хватило бы для сотворения нескольких материальных вселенных».

Дмитрий Гнедич. Современные записки. — «Зеркало». Литературно-художественный журнал. Тель-Авив, 2002, № 19–20.

«У Платонова литература решала какие-то другие задачи, нежели классическая словесность, стало быть, и стиль — в той мере, в какой он не является чем-то традиционным, — есть действующая машина по решению этих невозможных задач <���…>».

«<���…> национальная память о 20 — 30-х годах, мое глубокое убеждение, устроится согласно Платонову, а не Шолохову, Пастернаку или Пильняку. Таким образом, нет нужды ссылаться на источники, живописующие действительные ужасы этого времени, — Платонов повествует о них не менее точно, чем любые дневники и архивы».

Виктор Горохов. Дьявольский глаз Катаева. — «Литературная Россия», 2002, № 44, 45, 48, 50

«Катаев принципиально последовательно антидидактичен. Его стихия — чувства, образы, краски, запахи, звуки».

См. также: «Вообще-то Валентин Петрович был хитрым литературным политиканом. <���…> Один из лучших наших прозаиков ХХ века. Но — приспособленец», — говорит Василий Аксенов («Литературная Россия», 2002, № 45, 8 ноября).