Джеймс Херлихи - Полуночный ковбой

— Неужто? Да нет, черт побери, нет же.

В следующий раз, когда мальчик проходил мимо его столика, Джой сказал:

— Эй, а что это такое?

— Чего?

— Ну, та штука, о которой ты подумал.

— А о какой штуке я подумал?

— То, что ты говорил раньше, помнишь? Мальчик нахмурился.

— Я извиняюсь за мой английский, — сказал он, отходя с полным подносом. В следующем рейсе он остановился и сказал: — Так что я был уверен, что ты гостинщик.

— Что? — спросил Джой. — Что это такое?

— Гостинщик? — мексиканец сначала скептически посмотрел на Джоя, но затем что-то убедило его в полной невинности собеседника. — Гостинщик делает вот так: пст-пст-пст, — сказал он, потирая большой и указательный палец жестом, обозначающим деньги. — Понимаешь?

До Джоя стал смутно доходить образ, но он никак не мог его сопоставить с чем-то.

— Фу! — сказал мальчик. — Все ты понимаешь! — И взмахнув завязками передника, подлетел к соседнему столику, за которым собралась группа его приятелей.

Джой наблюдал за ними с большим интересом: пятеро молодых ребят. Четверо из них относились к часто встречающемуся типу: большую часть времени непрерывно хохочут, болтают больше, чем обычно, и обильно жестикулируют. Одеты они были с показной мальчишеской небрежностью, а их глаза шныряли по залу, словно птицы, которые никак не могут определиться, где бы им присесть.

Пятый явно выделялся из них. Он не смеялся, не болтал и не жестикулировал; внешний вид, казалось, его тоже не интересовал — на нем были старые джинсы «Леви», выцветшая защитная рубашка, грязные белые сникеры. Волосы его, песочного цвета, беспорядочно свисали прядями, и почти все время он отсутствующим взглядом смотрел в одну точку. Он с удовольствием прислушивался к разговорам, но не участвовал в них, и эта замкнутость каким-то образом возвышала его над всеми остальными. Ясно было видно, что он просто убивал тут время и не испытывал нужды ни в ком из присутствующих.

Мексиканец остановился у их столика, сказал что-то и поспешил на кухню. Четверо обернулись посмотреть на Джоя, но пятый даже не пошевелился. Вместо этого он встал, подошел к стойке, с которой взял чашку свежего кофе и направился прямиком к столику Джоя.

— Можно присесть?

Джой смутился и был польщен.

— О, черт, да, конечно. — Вскочив, он стал без нужды двигать стулья, застигнутый врасплох ролью хозяина. Гость протянул руку и сказал:

— Перри.

— Ч-ч-что это?

— Перри — так меня зовут. П-е-р-р-и.

— Ах да, ну, да. — Он схватил руку молодого человека и потряс ее. — Джой Бак, — сказал он. — Хотите закурить? — Они закурили, и Джой увидел, что Перри внимательно смотрит на него. Глаза у него были внимательные и насмешливые, как бы тронутые печатью смерти: если бы молодого человека в силу какой-то глупой дурацкой оплошности постигла преждевременная смерть, наверно, такими глазами он бы наблюдал за собственными похоронами.

Не зная, как вести себя под этим взглядом, Джой засмеялся и пожал плечами, стараясь выкрутиться из этой ситуации. Перри еле заметно улыбнулся и вообще отвел от него глаза. Он небрежно откинулся на спинку стула, вытянув ноги и изображая полную расслабленность. Через большую витрину кафе была видна улица, и он внимательно изучал движение по ней. Хотя наблюдать было особенно не за чем: время от времени лишь мелькали пешеходы и проносились такси.

Джой не мог отделаться от ощущения, что ему здорово повезло. В первый раз после армии он сидит за столиком с другим человеком. Он томился от желания продлить знакомство, но не знал, чего от него ждут. В голове у него крутилось множество вариантов, как он мог бы начать разговор, но, если Перри присоединился к нему лишь для того, чтобы разделить с ним молчание, Джой не хотел нарушать его своими разговорами.

Почти сразу же он стал испытывать глубокое и загадочное восхищение перед этим незнакомцем по имени Перри. Если бы перед ним появился какой-нибудь волшебник с предложением поменяться ему своим обликом с этим парнем в джинсах с песочными волосами, он бы без всяких рассуждений воспользовался этой возможностью. Хотя никоим образом не мог бы объяснить свое намерение.

Так всегда: люди, подобные Перри, пользуются особыми привилегиями. Стоит им зайти куда-нибудь — и тут же все к их услугам. Часто они отличаются внешностью, но дело не в этом. Суть в том, что на них лежит печать рока и они несут свою обреченность с мрачной грацией, столь странной в молодом человеке.

Испытывая восторг и застенчивость, Джой сидел рядом с этим молодым человеком. Через несколько минут пестрая компания Перри поднялась и двинулась к дверям. Высокий рыжий парень, который вроде был у них за главного, провел их мимо столика, за которым сидели Перри и Джой.

— Спокойной ночи, дорогой, — сказал он, не замедляя шага. Второй и третий захихикали, а четвертый, коротышка с двойным подбородком, кинул:

— Желаю удачи. — Джой наблюдал, как они выходили из заведения. Но Перри не обратил на них внимания. Повернувшись к Джою, он кинул на него беглый равнодушный взгляд, а затем опять уставился в окно.

Так этой ночью началась их загадочная молчаливая дружба, которая длилась несколько недель. Каждый вечер, когда Джой, окончив работу, садился за ужин, бог знает откуда появлялся Перри и безмолвно располагался рядом с ним.

В первое время они обменивались минимумом необходимых слов, связанных лишь с необходимостью разлить кофе или передать сахар, но, по мере того как шла ночь за ночью, в словах вообще отпала необходимость. Они на пару смотрели через витрину или порой замечали какой-нибудь интересный столик; временами на секунду-другую их взгляды скрещивались, но большей частью они всю ночь просто сидели рядом в «Сиянии», ничем не проявляя свою связь. Они вместе проводили время, у них было общее место, и кому было до этого дело?

Не имело смысла интересоваться, когда Перри уйдет или куда он направляется. Посидев за столиком иногда минут десять, а порой и несколько часов, он мог просто подняться и, кивнув (а то и забыв это сделать), выходил сквозь вращающуюся дверь и исчезал из виду за окном.

Джой постепенно привык к мысли, что Перри — обладатель каких-то значительных тайн, и ему крупно повезет, если как-нибудь Перри поделится ими. Секреты эти имели отношение к другим сторонам жизни Перри, из которой он появлялся по ночам и исчезал с рассветом. Порой Джою хотелось принять участие в его загадочном существовании, чтобы он мог выйти вместе с Перри в мир тайн, что существовал за вращающейся дверью кафе, и Джой стал по-другому воспринимать темное время суток. Все изменилось — и пустота его собственного существования, и бесконечные часы во сне в «г" стинице», и бессмысленные смены, наполненные грохотом посуды в мойке. Небрежная грация Перри заставляла Джоя подражать ему; и какой-нибудь его простой жест мог стать началом новой жизни Джоя, и он ждал, когда ожидание ночных кофепитий за их молчаливым столиком в шумной атмосфере кафе претворится в начало новой жизни или же исчезнет совсем.