Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 9, 2003

«Мы, русские, в первую очередь народ, и это делает нас теми, кто мы есть. <���…> Преемственность по линии государства формальна и второстепенна. Непрерывность нашей государственности давал народ, сами же формы этой государственности лопались и рушились, противоречили друг другу, наползали друг на друга, выталкивали и душили друг друга. История русского государства противоречива, она может нас разделить и рассорить, может развести по разные стороны, вовлечь в усобицу. Народ же нас объединяет».

Ольга Дунаевская. Вперед — в прошлое! — «Московские новости», 2003, № 21

Издатель Михаил Котомин («Ad Marginem») рассказывает о новом проекте «Атлантида»: «Это будет советская развлекательная литература до 70-го года издания, литература „категории С“. <���…> „Атлантида“ — исследовательский проект по разысканию массовой литературы ушедшей эпохи. Эти книги выходили в издательствах „ДОСААФ“, „Молодая гвардия“ (библиотечка „Подвиг“), „Трудрезерв“, „Политиздат“ (серия „Прочти, товарищ!“). <���…> Раньше каждый жанр западной литературы имел свой отечественный аналог. Были и советские триллеры, и детективы, и боевики, но назывались они „приключенческая повесть“. Рядом с ней с конца 30-х годов существовала повесть научно-фантастическая. Там описывались будущие радиотелефоны, автоответчики, излучатели власти и генераторы смерти. <���…> Начнем со шпионского детектива начала 50-х „Прочитанные следы“ Самойлова и Скорбина. Затем выйдут фантастическая повесть Гребнева „Тайна подводной скалы“ и приключенческая повесть Кима „Агент особого назначения“. <���…> Советская литература, даже низовая (американцы называют ее „трэш“), находилась в поле классических тургеневских традиций. Там отличные мизансцены и психологические характеристики, четкая этическая позиция. <���…> В отличие от литературы высокой, именно в низовой сохранилось понятие позитивного героя, морали, она всегда выполняла социально-терапевтическую роль. <���…> Тогда трэш выполнял разные функции: от популяризации научных открытий до социальной модернизации общества; например, когда случилось массовое переселение крестьян в город, людей надо было учить жить в городе, помочь пережить травму. Для меня трэш — позитивное понятие, зона, которая пользуется читательским спросом, и не надо думать, что людьми манипулируют. Нет. В этой литературе есть простое и понятное высказывание к людям, мессидж к повседневности. <���…> И еще: эта литература безумно оптимистична, люди верили, что светлое будущее — за дверью. (Издательский слоган серии: „Назад, в будущее!“) Надо только построить гипнотрон или освоить мирный атом. Книги писались в бараках, но этот оптимистический импульс не может не потрясать, он преодолевает временнбое несовпадение. <���…> „Атлантида“ направлена на возврат базовых понятий, которые нельзя терять. Это попытка преодолеть разрыв, когда в угоду политическим установкам в 90-е годы люди отказывались от родителей — простых советских служащих, признавая своим предком не сотрудника НИИ, а статс-секретаря 1915 года. <���…> Приглашаем всех принять участие в составлении серии. Эта литература редко попадается в библиотеках, она гниет на дачах. Сколько выйдет томов — не знаем. Это живой процесс. Если книга войдет в серию, на титуле будет указано, кем она предоставлена».

Михаил Евзлин (Мадрид). «Евгений Онегин»: роман без героя. — «Крещатик/ Kreschatik». International Literary Magazine. Журнал издается благотворительным Фондом Сергея Параджанова. Выходит 4 раза в год. Главный редактор Борис Марковский. 2003, № 2 (20)

«Онегин весь выходит из ХVIII века. В этом своем качестве он никак не квалифицируется в „реалистическом“ времени и потому ошибочно принимается за „романтического“ героя <���…>. Онегин — романтический герой по ошибке, и в этом смысле он — „пародия“».

Сергей Есин. Выбранные места из дневника 2001 года. — «Наш современник», 2003, № 6.

«Невольно вспомнил, как однажды ко мне в ректорский кабинет ворвался некий пышнотелый восточный мужчина и пообещал 10 тысяч долларов только за знакомство с Приставкиным» (из записи от 31 июля 2001 года).

См. также беседу Сергея Есина с Григорием Заславским: «Дневник как поступок» — «Русский Журнал», 2003, 2 июня

Ольга Есипова (Арнштадт). «Где мчится поезд Воркута — Ленинград». — «Крещатик/ Kreschatik». International Literary Magazine. 2003, № 2 (20).

«Я „ссыльный“, не „лагерный“ ребенок. Родилась в 1943-м, когда отца и мать, отсидевших срок, выпустили на поселение».

«Есть ли жизнь на Марсе?» Беседу вела Ольга Славникова. — «Время MN», 2003, 30 мая

Говорит фантаст Михаил Успенский: «Когда „нормальный“ писатель вводит в сюжет какой-то фантастический элемент, все начинают восторгаться: ай, как здорово. Хотя когда приличный автор вроде Айтматова пытается писать про космонавтов, то выглядит как первоклассник, ей-богу. Если бы я сейчас вдруг стал повествовать о судьбе киргизского народа, о котором очень мало знаю, получилось бы примерно так же. Ту же „Кысь“ взять: когда я ее читал, у меня было ощущение, что я же ее и писал. Существуют тысячи романов о постъядерном обществе. То, что в фантастике давно отработано, в мейнстриме воспринимается как новое».

«Мне американцы говорили: „Курта Воннегута сделала ваша Райт-Ковалева, мы у себя такого не знаем“».

Варвара Жданова. «Все обращалось к его славе… Пушкин в романе М. А. Булгакова Мастер и Маргарита». — «Наш современник», 2003, № 6.

Тема совести в «Борисе Годунове» и «Мастере и Маргарите». «В списке драматических замыслов (датируется предположительно второй половиной 1820-х годов) А. С. Пушкин обозначил будущее сочинение „Иисус“». Пушкинская «Сцена из Фауста». Рюхин перед памятником Пушкину на Тверском бульваре.

См. также: Эли Корман, «Куда летит Маргарита?» — «22». Общественно-политический и литературный журнал еврейской интеллигенции из СНГ в Израиле. Тель-Авив, № 128

Сергей Завьялов. Так что же нам делать? Мордовский взгляд на Россию. — «Неприкосновенный запас», 2003, № 2 (28).

«Но вернемся к стереотипам. Один из них заключается в том, что страна, этнически однородная в центре, имеет национальные окраины. Парадоксально, но в России, кроме Северного Кавказа, как раз все наоборот: нерусский центр (Урало-Поволжье) и две русские периферии (историческая Россия в границах на начало правления Ивана Грозного и Сибирь, в которой коренного населения много меньше, чем индейцев в США). Посмотрим на карту: нерусские „субъекты федерации“ (Коми с Ненецким и Коми-Пермяцким округами, Удмуртия, Марий Эл, Мордовия, Чувашия, Татария, Башкирия) единым массивом от Ледовитого океана до казахской границы, где буже (как между Вяткой и Пермью) — где шире (от западной точки Мордовии до восточной точки Башкирии) 1200 километров, распарывают надвое Россию не то как воспоминание о геополитической конфигурации эпохи Золотой Орды, не то как напоминание о том, что никакие вавилоны не вечны и нужно смотреть в будущее».