Жан Жубер - Незадолго до наступления ночи

В этом пустынном зале, где были слышны лишь пронзительные голоса двух болтушек, да голос официанта, время от времени выкрикивавшего названия блюд у окошечка кухни, да еще разве только позвякивание столовых приборов и тарелок, присутствие этого юноши, целиком погрузившегося в книгу, странным образом взволновало Александра. Ведь когда-то и он сам, будучи еще совсем молодым преподавателем, вот так же ужинал в одиночестве в одном провинциальном семейном пансионе; по натуре своей был он человеком не то чтобы нелюдимым, но довольно необщительным, и вот, чтобы избежать заботливого участия со стороны хозяйки пансиона и необходимости принимать участие в беседе других постояльцев, он открывал книгу, мгновенно превращавшуюся в крепостную стену, отгораживавшую его от всего остального мира. Сегодня он не нуждался в такой защитной «стене», несомненно, потому что весь день и так провел за чтением, и глаза у него устали, но он с большой симпатией поглядывал на незнакомого юношу, чей взор был буквально прикован к странице книги; юноша машинально подносил вилку ко рту, машинально проглатывал пищу… Александр и этот юноша принадлежали к одному «братству», для которого был абсолютным чужаком коммивояжер, с удобством вытянувший под столом ноги и с удовольствием покуривавший сигарету.

Покончив с ужином, Александр заплатил по счету и вышел из ресторана. Он остался вполне доволен: еда оказалась сносной, даже вкусной, обслуживали быстро, да и стоило это удовольствие не слишком дорого. Да, решено: он будет сюда захаживать по вечерам.

Пока Александр ужинал, дождь прекратился, облака на короткое время разошлись, расползлись в стороны, и в образовавшемся на небе прогале мерцала одна-единственная звезда. На другой стороне улицы на фоне неба вырисовывались очертания здания библиотеки, в этот час еще более, чем днем, напоминавшие силуэт средневековой крепости.

Александр почувствовал, что его клонит ко сну, но на всякий случай по возвращении в номер принял таблетку снотворного.

На следующее утро, как только Александр вошел в холл библиотеки, знакомая ему служащая подала ему знак рукой, приглашая подойти к ней.

— Господин заместитель директора хочет вас видеть.

— Прямо сейчас?

— Да, если это вам подходит. Черная дверь, вы ведь не забыли, не так ли?

В кабинете заместителя директора ничто не изменилось по сравнению со вчерашним днем, за исключением того, что заместитель директора стоял у стола, а не сидел за ним. Кроме того, Александр заметил, что за его спиной на стене висела картина, или, вернее, черно-белая фотография, мгновенно привлекшая его внимание. Насколько он мог рассмотреть с такого расстояния, на фотографии был запечатлен труп девушки, лежавшей на траве. Девушка, по всей видимости, пастушка, судя по валявшимся рядом деревянным сабо и пастушьему посоху, была истерзана клыками какого-то дикого зверя. Легко можно было вообразить, что девушка стала жертвой волка или волка-оборотня.

— Ну вот, господин Брош, мне очень быстро удалось получить для вас разрешение на отдельный кабинет. Вы можете расположиться там уже сегодня.

— О, превосходно! Искренне благодарю вас за хлопоты, — сказал Александр, с трудом отводя взгляд от фотографии, породившей у него странное чувство тревоги и даже вызвавшей легкое ощущение дурноты. Он пожал руку приветливо улыбавшемуся заместителю директора. Если тот и заметил, насколько сильно приковала к себе внимание Александра висевшая на стене фотография, то виду он не подал.

— Вам будет легче работать, не так ли? Вы ведь уже начали ваши изыскания? И как, документы представляют собой какой-нибудь интерес?

— О да, они весьма интересны! Их очень много, вам ведь это известно. Вчера я приступил к изучению дневника, который автор вел еще подростком. Мне очень интересно, как формировался этот «ангел-губитель», как он сам себя называл. Полагаю, мне потребуются недели, а то и месяцы для того, чтобы изучить все его письменное наследие. Лучшее, надеюсь, впереди.

— А быть может, и худшее, — протянул заместитель директора.

— Вполне возможно…

— Вы не суеверны?

— Нет, — ответил Александр. Но как только он произнес это короткое словцо, почти против воли сорвавшееся у него с языка, так тотчас же подумал, что в глубине души он не так твердо в этом уверен, как хочет показать.

— Ну и прекрасно! Видите ли, вокруг имени Брюде есть некий ореол… вернее, запашок крамолы, ереси, чего-то недозволенного… как говорят, «запах серы», словно он знался с дьяволом; и этому в значительной мере способствовали вечные скандалы, сопутствовавшие ему при жизни, и содержание двух опубликованных им сборников стихотворений, и сама его трагическая смерть. Да вы, вероятно, и сами ощущали этот запашок… После смерти Брюде за исключением нескольких его ярых сторонников, коих иначе, как фанатиками, и не назовешь, мир предпочел забыть о нем. Известно ли вам, что до сего дня никто и никогда не проявлял интереса к его рукописям? Вам предоставлено право изучать их в соответствии с последней волей автора, эксклюзивное право, так что вы будете первым и единственным.

— Ну так тем лучше!

— Да, тем лучше… Я попрошу вас прочитать эту краткую инструкцию и поставить под ней свою подпись, удостоверяющую, что вы с ней ознакомились. Это пустяк, простая формальность, но так положено…

Александр взял листок, который протягивал ему заместитель директора библиотеки, и прочел следующий текст:

«Я обязуюсь в период моего пребывания в библиотеке:

— не портить книги и рукописи;

— пользоваться только карандашом при нанесении помет на полях;

— не курить;

— не есть и не пить;

— подчиняться расписанию работы библиотеки;

— соблюдать тишину;

— соблюдать все правила сего заведения и подчиняться всем требованиям и указаниям обслуживающего персонала».

Александр поставил свою подпись в самом низу и отдал листок заместителю директора, а тот «в обмен» вверил ему драгоценное послание, адресованное библиотекарям, ответственным за сохранность фондов на том этаже, где ему предстояло в дальнейшем работать, а именно на седьмом.

— А могу ли я сегодня поприветствовать господина директора и выразить ему признательность? — осторожно осведомился Александр.

— Ах нет… Видите ли, он все еще в отъезде… Мне очень жаль… Я непременно сообщу вам, как только он вернется и приступит к работе… Торопиться вам некуда…

Заместитель директора, старательно склонив голову набок и пряча глаза, поспешно вел Александра к двери, почти выпроваживал его, словно поскорее хотел избавиться от докучливого визитера.

— А его кабинет где находится? — спросил Александр. — За белой дверью? Не так ли?