Леонид Сергеев - Мои собаки

Не знаю, сколько времени мы летели по воздуху, но когда Малыш стал снижаться, я увидел — под нами какой-то темный остров посреди бушующего океана.

Я думал, мы хотя бы приземлимся более-менее плавно, на какую-нибудь мягкую ярко-зеленую поляну, но надо же такому случиться! — мы грохнулись на каменистое плато. Удар был такой силы, что Малыш разлетелся вдребезги.

Каким-то странным образом мы с Челкашом не пострадали — как лежали на откидных сиденьях, так и продолжали лежать, среди кусков железа, шестеренок, болтов и гаек — всего того, что осталось от нашего дорогого Малыша; лежали ошеломленные, подавленные, не в силах осознать, что произошло. Когда же пришли в себя, поднялись и осмотрелись, в нас вселился страх — плато представляло собой нагромождение каменистых глыб в пыльной фиолетовой атмосфере; из трещин меж камней прямо на наших глазах вылезала какая-то черная растительность, похожая на рыболовные крючки, пики, секиры; а все плато обрамляли гигантские холмы.

«Что за остров? Как нам отсюда выбираться?» — крутилось в голове, я пребывал в жуткой растерянности.

Челкаш с тревогой посматривал на меня и даже, как мне показалось, с некоторым презрением — он-то думал, что я все могу, и вдруг видит мою полную беспомощность.

Наконец я очухался и предложил Челкашу обойти плато, в надежде найти — нет, не гостиницу конечно, — но хотя бы какое-нибудь жилище, встретить людей, которые непременно помогут нам вернуться в нашу страну; на худой конец — найти радиопередатчик, чтобы послать сигнал SOS!

Но не успели мы сделать и двух шагов, как заметили, что холмы, стоящие на краю плато, шевелятся! И даже перемещаются с места на место! И вдруг — они двинулись на нас! Через секунду мы с ужасом увидели, что холмы — ни что иное, как исполинские доисторические чудовища — каждое величиной с десятиэтажный дом, в панцире, с невероятно толстыми ногами и маленькой головой.

Монстры подходили все ближе, уже различались их красные глаза и зубастые пасти; они рычали и топали так, что тряслась земля, и, подогревая свой кровожадный настрой, пинали камни — огромные, с Малыша, нашего несчастного погибшего Малыша. Было ясно — чудовища вот-вот растерзают нас и сожрут с потрохами.

Нас охватила паника, но куда бежать, если монстры приближались со всех сторон!

В это последнее мгновение нашей жизни, ни с того ни с сего, я вспомнил автолюбителей нашего двора и дворника Иннокентия, их насмешки над нами, и подумал: «Пусть теперь они пригорюнятся, пусть узнают, кого они потеряли, каких друзей!»

…Я проснулся весь в поту. В стекла Малыша во всю лупило солнце. Челкаш мирно посапывал и во сне вилял хвостом — ему снилось что-то веселое.

Когда мы с Челкашом вылезли из Малыша, солнце уже стояло в зените, а на шоссе взад-вперед катили машины. Чтобы прийти в себя искупались и, после легкого завтрака, выехали на шоссе.

Погода была прекрасной. Под натиском солнца асфальт блестел, как фольга, по лобовому стеклу бежала слепящая рябь, на боковых стеклах играли радуги, по нашему радиоприемнику передавали красивую музыку и, понятно, после вчерашних событий наше настроение с каждой минутой улучшалось.

Буквально через час мы въехали в Серпухов.

Хочу вам напомнить — отправляясь в поездку, я хотел побывать в сельской глубинке, подальше от туристических маршрутов. Поэтому Серпухов решил проскочить не останавливаясь, но пришлось остановиться.

На углу одной из улиц, пока мы стояли у светофора, Челкаш увидел человека, который чудодействовал ножницами — из черной бумаги вырезал профиль позирующей ему девушки. Я уже говорил, что Челкаш любит фотографироваться, а здесь такой необычный портретист! Мой штурман прямо готов был выпрыгнуть из машины.

В общем, мы остановились и, как только девушка получила свое изображение, Челкаш уселся на ее место.

Мастер не удивился необычному натурщику и спокойно взял новый лист бумаги. Вокруг них моментально собрались любопытные; они подмигивали друг другу и хихикали, чем немало смущали моего друга, тем не менее он держался достойно.

Бросив взгляд на Челкаша, мастер одним движением ножниц вырезал его профиль; затем капнул на свое произведение клеем из тюбика и, приклеив на картонку, протянул моему другу.

Челкаш, сияя от счастья, предельно аккуратно, одними губами, взял картонку и передал мне.

— Как, похоже? — спросил меня мастер.

— Очень даже. Вылитый мой друг.

— Моя профессия — моменталист, — пояснил мастер. — Редчайшая профессия. Зарабатываю немного, но постоянно. Зимой, правда, пальцы мерзнут, но ничего, терпимо… Я вообще богатый. У меня нет квартиры, только комната в коммуналке. И нет машины, как у вас. И нет жены. Но я богат талантом, — мастер подмигнул мне и засмеялся. — Скажи серьезно, профиль впечатляет?

— Еще как! — искренне кивнул я и расплатился с «богатеем».

За Серпуховым дорога потянулась по берегу Оки. Берег был открытым, местность просматривалась далеко, с реки тянул приятный ветерок. Мы ехали медленно, изредка останавливались, я делал снимки, Челкаш заводил новые знакомства среди рыбаков и отдыхающих.

С одними отдыхающими, пожилой супружеской парой, он особенно сдружился. Точнее, сдружился с их собачонкой — серой, с белыми и желтыми пятнами. Вначале он только умиленно взирал на это трехцветное существо и было ясно — его переполняют возвышенные чувства. Потом он начал с собачонкой играть в догонялы, всячески выказывая свое неотразимое дружелюбие; бегая за своей новой приятельницей, он прямо расцвел; по-моему, даже посветлела его шерсть.

Когда я подошел к супругам и мы поприветствовали друг друга, женщина сказала:

— Ваш друг влюбился в нашу Марту.

— Ну что ж, придется к вам время от времени приезжать, — лучше я ничего не смог придумать.

— Всегда рады гостям, — сказал мужчина.

— Нам нравится ваш друг, — женщина кивнула на Челкаша, который с Мартой уже играли в прятки. — Он такой симпатичный.

— Его зовут Челкаш, — сказал я.

— И ваша желтая машинка очень симпатичная, — продолжала женщина.

— А ее зовут Малыш, — пояснил я.

— Тогда уж и вы представьтесь, — улыбнулся мужчина.

Я назвал себя, супруги — себя: Владимир Васильевич и Анна Ивановна. Они были медиками, жили в Серпухове, а здесь имели дачу, куда нас с Челкашом сразу и пригласили. Я не долго сопротивлялся, ведь мы никуда не спешили, свободного времени у нас было в избытке. А о Челкаше и говорить нечего; как только он услышал о приглашении, сразу же гавкнул мне в лицо — И не раздумывай! Замечательные люди! А Марта просто прелесть, никогда таких собак не видел!

Дача супругов находилась в двух шагах от берега — обычный летний щитовой дом на крохотном участке; в палисаднике среди цветов стояли складной стол и стулья; на столе лежали принадлежности игры в лото — было ясно, супруги любители спокойных, «интеллигентных» игр.