Юрий Азаров - Подозреваемый

К числу наиболее острых проблем следует отнести также инерцию мышления, сложившуюся в вопросах оценки соотношения права, духовности, культуры. За годы господства марксистского мировоззрения, которое начало свое победное шествие в нашей стране с разгрома православной церкви, человечество получило практический наглядный урок пагубного последствия противоречия правовых норм исторически сложившимся понятиям общества о духовности и традициям национальной культуры. В трактовке диалектического материализма духовное есть особый высший результат материальной общественно-исторической практики людей. Даже если согласиться с этой формулировкой, то после победы марксизма в нашей стране не только ее знамя, но и история были залиты кровью. Результаты материальной и общественно-исторической практики показывают, что, несмотря на все временные достижения в индустрии и космосе, достигнутые ценой этой крови, уровень жизни людей никогда не соответствовал богатству природных ресурсов страны, и в мировом рейтинге по уровню жизни послереволюционная Россия никогда не поднималась до высот России дореволюционной.

Даже если следовать логике исторического материализма, нужно признать, что понятие духовности является определяющим с точки зрения проблемы выживания человечества и что трактовка понятия духовности, принятая православием, была гарантом поступательного стабильного развития России на протяжении 1000 лет, что лишение народа его духовного и культурного наследия законодательным путем означает провокацию вандализма и варварства в условиях уязвимой нестабильной фазы развития человеческой цивилизации. Поэтому с точки зрения концепции, принятой нашим коллективом, законодательство любого государства должно обеспечивать возможность максимального развития общества на основе его исторически сложившейся культуры. Только такой подход может гарантировать стабильность развития мирового сообщества в современных условиях.

К сожалению, законодательство в нашей стране (закон о свободе совести) не отражает исторического опыта развития нашего государства и приравнивает, например, православие к такому движению, как "свидетели Иеговы". Последствия не замедлили сказаться: расширение деятельности "свидетелей Иеговых", на законных основаниях пропагандирующих отказ от полноценной службы в армии, так как их взгляды запрещают им брать в руки оружие, привели к тому, что наша страна поставила очередной "рекорд" по числу дезертиров и лиц, уклоняющихся от службы в армии. Могло ли такое произойти, если бы понятие о духовности в системе образования формировалось на примере святых Александра Невского и Дмитрия Донского. Примеры можно продолжать, но вывод будет один: для стабилизации общества и государства главным является духовность, развитие духовности должно осуществляться на основе исторически оправданной культуры, а право должно защищать эти приоритеты.

В заключение следует добавить, что кризис Духовности — явление планетарное. Если раньше Россия была самым слабым звеном в цепи империализма, то теперь после десятилетий насильственного насаждения марксистско-ленинской философии системой образования она стала самым слабым звеном Духовности Человечества, и от преодоления кризиса Духовности в России зависит судьба всего мира.

Наблюдая за моими коллегами, я пришел к выводу, что каждый является в чем-то да подозреваемым, каждый несет в себе тяжесть какой-то своей беды. Жизнь Курбатова, как я узнал, была крайне сложной. Раньше он работал на электронной фирме, где отдавал производству не более двенадцати часов в неделю, остальное время посвящал школе. Но там ему фактически ничего не платили, таких ищущих в педагогике творческих людей в первую оттепель, то есть в шестидесятые годы, была тьма-тьмущая. Потом они исчезли. И вот к концу второго тысячелетия вновь стали появляться. Они отличались от шестидесятников большей убежденностью и большей готовностью к самоотречению. Они трезво мыслили, ибо реально оценивали обстановку: страна превращается в огромный паразитарный клан, то есть в бандитско-синдикалистское государство. Они отлично представляли себе обстановку: криминальность усиливается, рост организованной преступности увеличивается с каждым днем, причем российские мафиозные образования начинают лидировать во всем мире. И вот этим мощным преступным группировкам, располагающим хорошей материальной базой, оружием, финансами, подготовленными военными людьми, вдруг решили противодействовать точно с цепи сорвавшиеся несчастные школьные учителя.

— Они, эти педагоги, обречены, — сказал я как-то Назарову. — Их сотрут в порошок.

— Пока они для организованной преступности не представляют опасности, — возразил Назаров. — Больше того, могу сказать, что не исключена и такая ситуация, когда мафиози поддержат ограбленных учителей, хотя бы в пику государственным структурам…

— Какой им смысл поддерживать тех, кто им противостоит?

— Противниками они считают только тех, кто им реально мешает развивать свои преступные группировки и, разумеется, преступные дела.

— А не получится ли так, что такой человек, как Курбатов, окажется между двумя жерновами, с одной стороны — государство, а с другой — организованная преступность?..

— Это случится лишь тогда, когда у Курбатова будут единомышленники, деньги, хорошая материальная база, то есть когда они окрепнут, но до этого еще далеко…

В этот день мы зашли к Курбатову и стали свидетелями тревожного диалога между Андреем Курбатовым и его родителями. Отец Курбатова, Олег Гаврилович, набросился на сына, ища в нас своих союзников:

— Все на тебя жалуются. Житья нет никому от твоих проектов. Мне инспектор департамента образования Кузякин, которого я знаю хорошо лет тридцать, прямо сказал: "Уймите своего сына, иначе будет поздно…"

— Твой Кузякин — подонок! — рявкнул Андрей. — Типичный коррупционер!

— Ну, а Ивашкин — умнейший человек, и он тоже на тебя жаловался. "Мы, — говорит, — сделали вашему Андрею хорошие предложения с высокой зарплатой, с выходом на зарубежные командировки, а он их отклонил…" Ты бы мог обеспечить семью, а то ведь вкалываешь за так в этой проклятой школе…

— Не думаю, чтобы кто-то на меня всерьез жаловался. Страдаю пока что только я.

— Не совсем так. Страдаем и мы, твои родители. Твое поведение — вызов обществу. И общество, поверь моему жизненному опыту, долго терпеть не будет.

— Это общество само себе вызов. Если оно будет продолжать в том же духе, то очень скоро все проблемы отпадут сами по себе по принципу: "Больному стало легче — он перестал дышать…"