Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 4, 2004

Собственно, в картине хороша только экспозиция, последующий детективный сюжет отвратителен. Героиня по имени Карла Бем, тридцатипятилетняя не вполне привлекательная дама, трудится в конторе по строительным подрядам. Одинока, глуховата, носит слуховой аппарат, умеет читать по губам. Трудоголик, проводящий в служебных хлопотах все свободное время. Карла — символ офиса, его идеал и ангел-хранитель. Двадцать лет назад вбросили понятие о профессионально управляющем классе, Professional-Managerial Class, сокращенно PMС. Вычленяют новый класс на основании экономических критериев (эти люди не владеют средствами производства) и по эмпирическим признакам (общий стиль жизни). PMC — работники умственного труда на жалованье, чья функция — воспроизводство капиталистической культуры и отношений.

Карлу Бем играет великолепная Эммануэль Дево, без которой картина не имела бы никакого смысла. У Дево — большие магнитные глаза и напряженные лицевые мускулы. Актриса одушевляет схему, играя ни больше ни меньше накопление желания и одновременно жесткий контроль над ним! Карла не отдается никому, хотя внимательно слушает про сексуальные похождения подруг, присваивает чужую речь, чужой опыт. «Я не знала, что такое бывает. Такой секс, когда теряешь рассудок и превращаешься просто в кусок мяса!» — что воображает себе Карла, слушая такое? Какие крупные планы?!

Офис — место, где от человека карьеры требуется полный самоконтроль и подавление естественных проявлений. Где желания, не реализовавшись, накапливаются, подобно банковскому счету. На другом полюсе картины — тюрьма. Именно оттуда является Поль Анжели (Венсан Кассель), нанятый Карлой в качестве помощника и курьера. Конечно, в бюро по трудоустройству Карла заказывает именно смутный объект желания, а не работника: «Стройный, высокий, у него должны быть красивые руки…»

Поль отсидел два года за кражу. Он олицетворяет активное мужское начало, не желает сдерживать свое естество. Его «тюрьма» — нечто противоположное «офису», нежелание отсрочивать и накапливать. Едва оставшись с Карлой наедине, Поль пытается ею овладеть. Но не тут-то было! Человек карьеры, PMC, не идет на продуктивный контакт. Полностью контролирующая свое поведение Карла попросту «не дает». Видимо, никогда. Видимо, никому. Только в глазах Эммануэль Дево, этой поразительной биомашины по производству желания, накапливаясь, мерцает разрушительная сила — бескомпромиссное «хочу».

Теперь представьте, что Поль научился отсрочивать желания, устроился в офис, подобно героям Ника Парка, стал производителем и потребителем комфорта. Получим абсолютный шедевр режиссера Лорана Канте, победивший в параллельном конкурсе Венецианского фестиваля 2001 года. Новый Директор Венеции Мориц Де Хадельн придумал этот конкурс специально для продвинутых картин.

С названием проблема. Наши прокатчики назвали фильм «Тайм-аут», что радикально искажает и его смысл, и оригинальное название. Во французском языке существует устойчивое словосочетание, в буквальном переводе — «Распределение рабочего времени». Картина рассказывает именно об этом. Подтекст, побочное значение: «Расходование, трата рабочего времени». Я бы назвал фильм так: «Время — деньги». Впрочем, формула этого основного закона капитализма звучит слишком весело, а фильм грустный, страшноватый.

Главный герой — абсолютно успешный француз, у которого все есть. Отец-банкир, отличное образование, престижная работа, жена и трое детей. Однако парень добивается того, что его увольняют. Дома он врет, что устроился эффективным менеджером в подразделение ООН и теперь будет распределять финансовую помощь африканским странам. На деле нигде не работает. Предлагает друзьям и знакомым участие в выгодных финансовых сделках. Получая большие суммы, легкомысленно тратит их на покупку дорогого автомобиля, на путешествия куда глаза глядят, на хибару в заснеженных Альпах.

Итак, парень интуитивно выработал стратегию, противоположную стратегии капиталистического накопления. «Поль Анжели», мужчина, плененный офисом, не выдерживает, все равно играет по своим правилам — в немотивированную растрату. Герой переворачивает основную капиталистическую формулу, он превращает деньги, притом чужие, в свое время.

Случайно разоблачившему его теневику, европейскому барыге, герой признается: «Люблю сидеть за рулем автомобиля. Выжимать газ и ехать. Понимаешь, куда-нибудь. Просто крутить баранку». — «Но тебе же придется возвращать деньги!» — ухмыляется барыга. «Я не думал об этом», — возражает герой. Когда обман открывается, обманутая семья протестует, а старший сын вовсе не желает видеть «этого подонка». «Но ведь я старался, чтобы всем вам было хорошо! — холодно, не заинтересованно протестует герой. — Я мог убежать, но не сделал этого!» Подобно Подколесину, все-таки прыгает в окно, залезает в любимую машину, едет куда подальше.

Страшный, гениальный финал. Собеседование в престижной конторе. «У вас отличный послужной список. Мы хотим предложить вам перспективную финансовую группу. Вы понимаете, что вам предлагают? Вы готовы?» Крупный план: смятение, мольба, Господи, зачем ты меня оставил, предельно неадекватный ответ: «Я не боюсь этой работы…» Между тем в глазах смертельный ужас. Остается гадать, то ли престижное собеседование предшествовало бунту, то ли явилось его закономерным завершением.

(АВТОПСИХОАНАЛИЗ)

Забавно, анализируя российский материал, я отождествился с поколением обиженных детей, анализируя западноевропейский — с замученным папашей. Потому что воображаемое — субстанция живая и трепетная, зависящая от контекста. Все разнится: их «отцы» и наши, их «дети» и наши, их «офис» и, спаси Господи, суконный-посконный наш. Я против обобщений. Предлагаю в каждом конкретном случае разбираться отдельно. На крупном плане, без дураков.

Катынский мемориальный комплекс уникален с исторической точки зрения: в России чрезвычайно мало памятников, посвященных жертвам тоталитарного режима, Катынь — крупнейший памятник такого рода.

Вместе с тем комплекс уникален и в архитектурном отношении. Его стилистика чрезвычайно сильно отличается от общей направленности российской архитектуры 90-х годов.

13 апреля 1943 года германское радио заявило, что в Катынском лесу под Смоленском найдено 12 тысяч трупов польских военнослужащих — офицеров, захваченных в советский плен в сентябре 1939 года и убитых НКВД.

Через три дня после сообщения немецкого радио московское радио передало «Заявление ТАСС», в котором вина возлагалась на немцев. 17 апреля этот же текст был опубликован в главной советской газете «Правда» с добавлением о наличии в тех местах древних захоронений и археологических раскопок.