Сергей Борич - За кулисами Apple, iЛИ Тайная жизнь Стива Джобса

Я откидываюсь на спинку кресла, закрываю глаза и делаю вид, что медитирую, как бы говоря всем: «Разбудите меня, когда у вас закончится истерика». Я всегда так делаю, когда люди начинают выходить из себя. Чем сильнее они кипятятся, тем глубже я погружаюсь в дзен. Это доводит их до белого каления. Честно говоря, я уже готов встать и уйти, потому что в воскресенье утром мне меньше всего хочется, чтобы на меня брызгали слюной в моем же собственном зале заседаний, который я любовно спроектировал в память об Уолтере Гропиусе. Теперь этот зал осквернен вонью «Windows». Более того, каждый из присутствующих знает, что по воскресеньям у меня игры по фрисби [4] Метание летающих тарелочек. — Прим. перев. в высшей лиге. Это святое. Чтобы выразить свой протест, я сижу в форме команды «Apple» по фрисби — в черных шортах, черных носках, черных кроссовках и черной майке с крохотным логотипом «Apple», который чуть темнее, чем сама майка, и едва заметен. Короче, классика.

Свой протест выражает и Ларс Аки, возглавляющий наш дизайнерский департамент. На нем мокрый костюм и небольшие резиновые сапоги, которые должны напоминать всем присутствующим, что в данный момент он должен кататься на водных лыжах за воздушным змеем. Ларс сидит в кресле, разложив перед собой блокнот в кожаном переплете, смотрит в окно, как качаются деревья, и наверняка представляет себе, какой замечательный ветер сегодня в заливе. Его выражение лица становится все более отсутствующим.

Уилл Маккензи, которого я ввел в совет директоров по старой дружбе, вскакивает и заявляет, что полностью согласен со мной и вся эта история с опционами будет слишком сильно отвлекать нас от производства. Еще один дед из правления, фамилии которого я никак не могу запомнить (ему около девяноста лет, и он является владельцем то ли компании по пошиву одежды, то ли сети магазинов, торгующих одеждой, то ли еще чего-то в этом роде), также высказывает свое согласие с Маккензи.

На экранах компьютеров всплывает лицо Эла Гора, который тем временем подключился к видеоконференции с помощью нашей выдающейся программы iChat. Характерно растягивая слова, словно дебил, он говорит:

— Послушайте, ребята, если вы не возражаете, я бы хотел немного поговорить о задачах компании «Apple» в свете изменений климата, с которым мы столкнулись в последнее время.

— Предложение отклоняется, — рявкает Том.

— Что, простите? — переспрашивает Гор. — Я не расслышал.

Том отключает Гору звук и поворачивается к Заку Джонсону, единственному члену правления, который еще не высказался. Зак был нашим главным финансистом в то время, когда заварилась вся эта каша. Он уволился в прошлом году, чтобы возглавить какой-то хедж-фонд, но я оставил его в совете директоров, потому что он всегда делает то, что я говорю.

— Зак, — обращается к нему Том, — я ожидаю вашего активного участия в этом деле и полного сотрудничества с Полом Дузеном. Предоставьте ему любую информацию, которая потребуется. А вас, Соня, я прошу обеспечить необходимую поддержку Чарли и его команде.

И тут Соня взрывает свою бомбу:

— Кстати, — говорит она, вставая, — поскольку компания не выполнила моих рекомендаций и решила затребовать помощь извне, я объявляю о своем увольнении. Причем незамедлительно.

Она выкладывает на стол заявление. Том сидит, уставившись на него.

— Но вы же не можете вот так уволиться посреди расследования, — говорит он.

Соня даже не удостаивает его ответом. Она смотрит на Сэмпсона и говорит:

— Если вам от меня что-то понадобится, свяжитесь с моим адвокатом.

— Какого черта вы наняли адвоката? — кричит Том. Похоже, у него сейчас дым из ушей повалит. — Что вы вообще себе воображаете? А ну-ка, сядьте на место. Вы меня слышите?

Соня выходит из зала. После окончания заседания я направляюсь к двери, надеясь все-таки успеть к окончанию матча, но Том больно хватает меня за руку и говорит:

— Задержись. Мне надо с тобой поговорить.

— Малыш, — говорит он вполголоса, — мы сейчас вдвоем. Кроме нас, никого здесь нет. Я хочу, чтобы ты сказал мне правду. В людях порой просыпается жадность. Это бывает. Такова уж людская натура. Эти ребята — Чарли Сэмпсон и его команда — хорошие специалисты. Если есть какая-то загвоздка, они ее найдут. Поэтому скажи мне: они действительно могут что-то найти?

Мы стоим вдвоем в конференц-зале. Дверь закрыта. Он подходит вплотную ко мне. Я чувствую запах лосьона «Олд спайс», и меня начинает слегка подташнивать.

— Наша компания, — отвечаю я, — работает в соответствии с высокими стандартами порядочности, честности и прозрачности. Это наши принципы с самого первого дня.

— Господи, все оказывается еще хуже, чем я думал. Черт возьми. — Он залпом допивает остатки кофе. — Малыш, ты понимаешь, что это значит, когда твой главный юрисконсульт увольняется и нанимает себе адвоката?

Я ставлю Тома в известность, что пару дней назад я приказал Соне написать заявление на увольнение, поэтому она, возможно, всего лишь выполняет мое указание.

Он издает какой-то средний звук между стоном и вздохом и говорит, что навел кое-какие справки и выяснил, что на самом деле расследованием руководят люди куда выше Дойла. Все нити тянутся в Вашингтон.

— Здесь замешана самая верхушка, — объясняет он. — Эти люди хотят видеть твою голову на плахе.

Я интересуюсь, о каких людях он говорит. В ответ он заявляет, что хочет тоже задать мне пару вопросов:

а) Какую партию я усиленно поддерживаю каждые четыре года во время президентских выборов?

б) Какая партия в действительности победила на двух последних выборах?

Вот это уже яснее. Фашисты в Вашингтоне ненавидят меня, потому что я суперлевый либеральный демократ. Они просто из себя выходят, потому что мы здесь, в Силиконовой долине, в отличие от крупных нефтяных компаний, умудряемся зарабатывать кучу денег, не прибегая к жестокой эксплуатации работников.

— Вся проблема в том, — говорит Том, — что ты показал слабину. Понимаешь? Они тебя ненавидят, а ты дал им возможность напасть на тебя. Это примерно то же самое, что у Клинтона с его оральным сексом.

— Да не пользовался я никаким оральным сексом.

— Это я так образно говорю.

Том начинает мне рассказывать, что человек, находящийся на виду у всех, должен вести себя, как примерный бойскаут. Это касается не только секса, но и личных доходов, и финансовой отчетности. Он говорит, что одно дело быть высокооплачиваемым руководителем фирмы и совсем другое — фальсифицировать счета, чтобы получить немного больше, чем тебе причитается.

— Там где я вырос, — говорит он, — есть такая присказка: «Поросят откармливают, а свиней гонят на бойню».