Сергей Юхин - Операция выбор Ы!

В дверь постучали. «Танька!» — сердце застряло в горле от предчувствия, я возился с ключом в замке, руки не слушались, открывайся же, сука, металлический язычок щелкнул — в коридоре стояла Марьяна, секунда разочарования и, я, схватив ее за руку, втянул в номер.

День до отхода поезда длился бесконечно, томительно, вязкий, я не видел больше Марьяну, она ушла из моего номера, когда уже начались занятия, их группа уехала в двенадцать часов, мы не успели попрощаться, только СМС-ка в телефоне — «смайлик», хитрая рожица показывает язык и текст — «не говори Тане». Сама Танька была бледной и сосредоточенной, ничего не напоминало о вчерашней ночи, кроме усталых и задумчивых глаз.

— Я взял нам билеты в СВ, если ты не против, — мы стояли на перроне в ожидании поезда. Нина Сергеевна и Екатерина Васильевна умчались покупать «Киевские торты» в привокзальных ларьках.

— У меня же есть билет, — Танька вздрогнула и с сомнением на меня посмотрела.

— Выкинь. Нам надо выспаться. А с этими курицами будешь мучаться всю ночь. Заболтают до нервного расстройства.

— Хорошо, — равнодушный чужой голос.

— Если ты хочешь спросить… — начал было я разговор о вчерашней ночи.

— Не надо, — быстро отреагировала Танька и, уже мягче, — не надо.

— Я имел в виду…

— Я тебя прошу, не сейчас.

— Может тебя интересует…

— СЕ-РЕ-ЖА, — она произнесла мое имя по слогам, прямо глядя в глаза и покрываясь румянцем.

— Все, потом… Хорошо. Где наши бабы? Уже посадку объявили!

— Не маленькие, сами справятся. Какой у нас вагон?

— Седьмой… Действительно, я же не пастух, билеты у них на руках, разберутся без нас.

В двухместном купе я почувствовал себя комфортнее, Таня, видимо, тоже. Мы молча смотрели сквозь чистое воздушное стекло на перронную суету — сумки, дети, вцепившиеся в руки своих мамаш, согнутые под тяжестью баулов отцы, скучные провожающие, мечтающие покинуть нервозный мир вокзалов и поездов. Мимо нашего окна пронеслись Нина Сергеевна и Екатерина Васильевна с многочисленными коробками тортов.

— На всю жизнь запасаются? — хмыкнула Танька.

Я улыбнулся и вытащил бутылку «Хеннесси», купленную в магазине рядом с учебным центром.

— Не против?

— Только чуть-чуть…

— Естесссственно. Тут и стаканчики приготовлены. Сервис, ёшкин кот…

— Надо было еды какой-нибудь купить, — Танька обреченно смотрела, как я открываю бутылку.

— Захотим поужинать — в вагон-ресторан сходим. А для коньяка я вот что приготовил, оп! — с этими словами я достал из дорожной сумки огромное красивое яблоко, явно импортного происхождения, — мне один умный человек посоветовал коньяк яблоком закусывать. Запивать хороший коньяк пошло. Лимон все портит. Остаются яблоки. Хотя, это яблоко, наверняка силиконовое, слишком нарядно выглядит для живого.

— Турецкое? — Танька взяла его в руки, — пахнет как настоящее.

Поезд дернулся и медленно пополз мимо здания вокзала. Я в последний раз глянул на уплывающий город и протянул Таньке стакан…

— Однако, я продолжу свою мысль. Про вчерашнее. Даже не перебивай, — бутылка была уже на половину пуста, проводника мы послали в вагон-ресторан за ужином (он безропотно подчинился!), а поезд мчался по черному пространству, украшенному редкими огоньками, — прошу, не перебивай…

— Сережа, не надо.

— Это не долго. Потерпи. Послушай, пожалуйста. Вчера все было прекрасно — несколько часов свободы, без пошлости, весело, здорово. Тебе не в чем себя винить. Ничего криминального не произошло, ни до чего криминального, просто, не дошло . Не было предательств, измен, всего такого…

— Я себя не виню…

— Я, на мгновение, ощутил красоту и счастье… Не знаю, как ты, не знаю, что думает Марьяна… Но это было необыкновенно, редко и… Хорошо, что закончилось неожиданно — не надо теперь стыдится…

— А ты стыдишься? — ясный заинтересованный взгляд и легкое презрение в уголках губ.

— Я?!!! Да нет, конечно! Просто пытаюсь сказать, что тебе не о чем жалеть, ничего позорного не произошло…

— Дурак ты, Лужин. И психолог хреновый. Я не стесняюсь и не грызу себя, только жалею, что…

— Вот и я об этом, не надо жалеть…

— Я жалею, что все прекратилось… Слишком рано.

— Э-эээ, — я потерял нить разговора, в одну секунду все мои успокоительные речи превратились в детский лепет, глупый, киношно-приторный, хотелось завыть от злости на себя. Боже, как я глуп, идиот, придурок узколобый, слепой урод!

— Мне кажется, ты что-то хочешь добавить к своему блистательному сеансу психоанализа, — Танька улыбалась, немного настороженно и взволновано.

«Неужели, она спрашивает про Марьяну?!» — я не знал, что говорить, не хотелось врать, не хотелось правды, хотелось только ее губ. Вдох, выдох, голова избавилась от всех предыдущих слов и впечатлений, сердце согрелось и успокоилось, нет фраз, нет букв, только то, что переполняет, то, что важно сказать.

— Можно только один вопрос? — меня заполнял кто-то другой, знающий нечто, чувствующий это лучше меня, готовый сформулировать, я спокойно уступил этому парню место.

— Конечно.

— Скажи, какая она, любовь, сколько длится, какие у нее приметы?

— И все? — Танька усмехнулась, — это один вопрос? Ну, хорошо… Любовь, она разная…

— Все, спасибо. Это то, что я хотел услышать. Все что с нами происходит — это любовь. Придумывают много слов, чтобы снять с себя ответственность, или защититься — влюбленность, увлечение, секс, флирт, заинтересованность, дружба — сотни целлофановых слов. Это все любовь. Когда ты понимаешь, что это любовь, начинаешь действительно любить. Ты правильно сказала — она разная. Такая разная, что некоторые ее формы сбивают с толку, пугают свей яростью, своей определенностью, или наоборот — вызывают недоверие, недоумение и пренебрежение. Каждую секунду возникает это чувство — умирает сразу, или терзает всю жизнь, пять минут, неделю или вечность… Не важно. Если любовь возникла на месяц и ушла, она не менее прекрасна, чем любовь до гроба. Проверено Сергеем Лужиным. Готов отстаивать свою точку зрения до хрипоты — все так, как я говорю! И вчера… Вчера тоже была любовь. Послушай! Странная, мгновенная, бесплодная с точки зрения порноиндустрии, отвратительная, если почитать Библию, невероятная, щемящая, какая угодно, называй, как хочешь, отрицай, не признавайся себе, но это любовь. Если не согласна — скажи «нет». Просто скажи «нет».

— Не скажу, кое в чем ты прав…

— Кое в чем?! Человеку всегда мало этого чувства и, оно всегда его переполняет, он без него не может. Если одна любовь слабеет, в туже секунду в него проникает новая, и еще, и еще, наслоения, хаос, потоки — это и есть жизнь…

— Это ты про полигамию? Про семейные измены? Эти мужские байки мне известны…