Кауи Хеммингс - Потомки

— Да, — отвечает она. — Меня мама научила.

— Что? — кричит Ральф, перекрывая шум ветра.

— Да! — вопит в ответ Алекс.

— Тебя мама учила? Или этот парень?

Ральф игриво бамкает меня кулаком по руке.

— Мама, — отвечает Алекс.

«Дукати» — машина Джоани. Странно, что Алекс надела именно эту футболку.

— Где ты видел Джоани? — спрашиваю я Ральфа. Невыносимо думать о том, что все знали про ее любовника, кроме меня. Ее любовника. Господи!

— На собрании акционеров, — отвечает Ральф.

— Джоани?

— Да. Ты что, забыл?

— Ах да, — говорю я, хотя понятия не имею, о чем идет речь. — Вспомнил.

Я представляю себе, как она мчится в аэропорт, летит на собрание акционеров, а потом быстро обратно, чтобы успеть забрать Скотти из школы. Бессмыслица.

— Тебе повезло, что у тебя есть человек, который способен так горячо защищать твои интересы.

— Точно, — соглашаюсь я.

— Есть хочу! — снова кричит Скотти.

Ральф сворачивает с главной дороги и направляется в сторону Капаа. Вскоре мы подъезжаем к рыбному магазину. Гравий громко хрустит под колесами, когда Ральф заезжает на стоянку и останавливается, при этом нас бросает сначала вперед, потом назад. Я даю Алекс денег и прошу купить нам что-нибудь поесть. Сид вылезает из машины, Скотти тоже. Он поднимает руки над головой и наклоняет корпус вправо. Скотти разглядывает его живот.

Когда они уходят в сторону магазина, я спрашиваю Ральфа:

— И что она там говорила? На собрании?

— Что не принять предложение Холитцера было бы величайшей глупостью. Что у него имеется тщательно продуманный план и что в случае его принятия перед Кауаи откроются блестящие перспективы. И как главный акционер и последний прямой наследник, ты будешь признателен за поддержку, хотя все равно поступишь так, как считаешь нужным. Вот как она сказала. Тут все чуть с ума не сошли. Кто он такой, этот Холитцер? Я что-то не слышал, чтобы он предлагал самый выгодный вариант. Нам-то нужна выгодная сделка, как по-твоему?

— Просто Джоани понравился его план, — говорю я, глядя на Ральфа. Мне очень хочется выжать из него еще какие-нибудь подробности. — Насколько я помню, он предложил сдать часть земли в аренду и таким образом ее законсервировать, а остальную часть разделить между наследниками и продать. Верно?

— Да, чтобы потом, когда истечет срок аренды, все перестроить.

— Точно, — говорю я.

В действиях Джоани нет рационального зерна. Все потенциальные покупатели предлагали в основном то же самое. Все собирались развивать бизнес, отдавать землю под застройку, затем все это продавать. Зачем Джоани тайком от меня ездила на собрание? Пыталась давить на моих кузенов?

— Я хочу поговорить со всеми. Ральф. Тебе это известно, не так ли? Я знаю, что решающий голос принадлежит мне, но я не хочу ни с кем ссориться, понимаешь?

— Я еду в «Принсвилл»! — говорит Ральф.

— Правильно, — отвечаю я.

Ральф — большой ребенок.

— Ага, жди!

Я киваю, не зная, как еще на это реагировать, но тут замечаю наушники и понимаю, что он говорит не со мной, а по мобильнику. Я чувствую себя круглым дураком. Из магазина выходят девочки. В руках у них картонные коробки и пластиковые вилки. Сид тащит несколько шоколадных батончиков и пять пакетов с чипсами. Мы садимся в машину и едем дальше, мимо домов моих предков, ныне превращенных в музеи. Я показываю их дочерям. Они уже видели их раньше, но смотрят с интересом. Ральф притормаживает, когда мы проезжаем мимо старинных усадеб, тропических садов и туристов в повозках, запряженных клайдсдейльскими лошадками.

— Здесь была сахарная плантация, — говорит Скотти.

— Правильно, — подтверждаю я.

Я смотрю на старинный дом. Странно, что наши далекие предки каким-то образом повторили жизнь людей, которых они никогда в жизни не видели и даже не подозревали об их существовании. Неужели и я повторяю жизнь тех, кто еще даже не родился?

— Мне бы хотелось жить в то время, — говорит Скотти.

— Мы из того времени и не вылезали, — отзывается Алекс. — И не вылезем.

Скотти замолкает. Интересно, о чем она сейчас думает? Сид грызет чипсы, распечатав все пять пакетов. За всю поездку он не произнес ни слова. Я жду очередного дурацкого высказывания, но Сид нем как рыба.

Дорога идет вниз, к Ханалеи.

— Смотрите, — говорю я девочкам. — Вон туда.

Внизу, греясь в лучах солнца, раскинулась плантация таро [42] Тропическое клубневое растение, употребляемое в пищу ( лат. Calocasia esculenta). . Наверное, эта долина выглядит так же, как и сто лет назад. Дальше синеет океан, а когда мы спускаемся ниже, к подножию холма, глазам открывается широкий пляж. Смотрите, хочу я сказать дочерям, смотрите на эту землю. Очень скоро она перестанет быть нашей. Зачем Джоани ездила на собрание акционеров? Зачем ей понадобился Холитцер?

Я пытаюсь придумать, о чем бы еще спросить Ральфа. Так ничего и не придумав, оглядываюсь на детей:

— Сид, как ты, все нормально?

— Нормально, — отвечает он. — Спасибо.

Девочки и Сид стоят в холле возле мраморных колонн. Я прошу поменять два отдельных номера на один люкс. Мы будем жить все вместе. Девчонки в восторге. Они переглядываются и широко улыбаются. Им невдомек, что я взял роскошный люкс исключительно потому, что им не доверяю. Я еще раз просматриваю список постояльцев, но Брайана Спира среди них нет.

Когда мы идем к лифту, навстречу выходят три девицы; увидев Алекс, они бросаются к нам так поспешно, что едва не сбивают меня с ног.

— Алекс! — во всю глотку орут они.

Моя дочь морщится и орет в ответ:

— Боже! И вы здесь?

— Тебя как сюда занесло? — спрашивает одна из девиц.

На макушке у нее черные очки, на руке болтается дамская сумочка. Девица бросает на меня и Скотти взгляд, в котором можно прочесть: «Надо же, Алекс еще и своих притащила». Тут она замечает Сида:

— О господи, и ты здесь? — и обнимает сначала Сида, потом Алекс.

— А вас-то как сюда занесло? — спрашивает Алекс.

— Весенняя передышка, — отвечает другая девица, на секунду оторвавшись от мобильника, и тут же продолжает говорить в трубку: — Возьми с собой только костюм и несколько вещичек на выход. Никаких формальностей. Выбери что-нибудь прикольное.

Разговаривая, она разглядывает меня.

Я усаживаю Скотти на диванчик.

— Вы, ребята, однозначно должны заглянуть к нам, — говорит блондинка.

Алекс кивает:

— О чем речь!

Никогда не слышал, чтобы она так разговаривала. Обычно она тихая и немного ворчливая. Мне неуютно от этих сюсюканий.

Девицы начинают говорить тише, но потом до меня доносится:

— Да заткнись ты! — говорит блондинка.

— Полный отстой, — отвечает другая девица и смеется.

Я смотрю на Скотти, но та явно ничего не понимает.