Ольга Юнязова - Бой песочных часов

– Какой есть, – опять нахмурился Ричи.

– Я думаю, что твоя обидчивость – это тоже жалость, только к себе.

– Наверное, – вздохнул он.

– А ты можешь вспомнить, когда и кого тебе было очень-очень жалко впервые в жизни?

Малыш Рихард сморщил конопатый лоб, вспоминая.

– Я смотрел «В мире животных». Показывали, как началась засуха, и звери шли на новые земли, спасаясь от жары и голода. Они были тощие и измученные. Из-за каждой лужицы, из-за каждой травинки дрались насмерть, затаптывая своих детенышей.

Оксана содрогнулась, представив эту картину.

– Но еще ужаснее было то, – продолжил Рихард, – что люди, которые снимали на камеры, даже не пытались помочь.

– А что они могли сделать? – почти по-взрослому спросила Ксюша. – Всех не спасешь. Такова эволюция... Выживает сильнейший.

– Я понимаю, – грустно кивнул Рихард. – Но не могу спокойно на это смотреть. И ты, наверное, права: мне себя жаль.

– А как ты относишься к животным? – спросила Оксана, открыв глаза.

Рихард настороженно посмотрел на нее.

– А почему ты спрашиваешь?

– Почему-то мне кажется, что ты должен их любить.

Рихард вернул внимание на дорогу, о чем-то напряженно думая.

– Надеюсь, ты имеешь в виду не зоофилию, – наконец ответил он.

– Как тебе не стыдно?!

– Мне?! Видела бы ты, чего эти мои «политические оппоненты» писали в своих газетенках. Факты извращались до полного маразма. Я уж не говорю о реальных грехах. Они были просто гипертрофированы. Вот я и думаю, может, кто-то и такую гадость написал?

– А что? Есть факт, который можно так извратить?

– Извратить можно все. А я содержу приют для породистых собак. Слава богу, об этом мало кто знает.

– Почему? – удивилась Оксана. – Мне кажется, это должно было добавить плюсов к твоей избирательной кампании.

– Стараюсь не пиарить свои слабости, – усмехнулся Рихард. – С детства страдал от жалости к этим тварям. Однажды притащил домой щенка, а у него понос случился. Всю квартиру обгадил. Мать нас обоих на улицу выселила.

– Как выселила?!

– Его выселила, а я сам ушел. Правда, меня потом отец домой за ухо привел...

– Всех домой не притащишь.

– Это точно, – вздохнул Рихард. – Но не могу я спокойно смотреть в эти щенячьи глаза, а они, как назло, словно со всего города сбегаются туда, где можно встретить меня.

– А почему приют только для породистых?

– Потому что уличные псы адаптированы к вольной жизни и ничуть от нее не страдают. А вот ротвейлеры, бультерьеры, доги, доберманы, которые жили в квартирах, пока были милыми щенками... А потом вдруг оказались выброшены, потому что хозяевам стало трудно их содержать... Они не могут конкурировать за еду с дворнягами, не могут жить в холоде, не умеют сбиваться в стаи.

– Но это же дорогие собаки! – удивилась Оксана. – Неужели кто-то может выбросить на улицу тысячу долларов?

– Ты просто не в курсе проблемы. Это действительно дорогие собаки, поэтому некоторые дельцы по дешевке банчат щенками мимо клубов. А некоторые тщеславные, но нищие людишки их покупают, не задумываясь, что на содержание таких собак тоже деньги нужны. Необходима серьезная дрессура, которая нехило стоит, особая еда, прививки... А без всего этого породистые псы намного тупее и слабее дворняг.

– Интересно, почему?

– Потому что они неприродные, их вывели для определенных работ. Это киборги, и, как любые машины, они требуют ухода. Но при этом они живые...

Некоторое время ехали молча.

– А можно задать один нескромный вопрос? – нарушила тишину Оксана.

– Дай угадаю: «Зачем мне нужно депутатство?»

– Мммм... Это тоже интересно, но мой вопрос еще более нескромный.

– Еще более?! – Рихард задумался на секунду и сказал: – С Инной мы расстались сразу после Купалы. Подробности освещать не буду.

– Это меня совсем не интересует!

– Тогда спрашивай, – вздохнул он. – Не буду больше гадать.

– Галина сказала, что ты, как бы это сказать, владелец охранных предприятий.

– Ну да! А что здесь такого?

– Узаконенный рэкет?

Рихард усмехнулся:

– А других вариантов нет? Тогда пусть будет так.

– Но если у тебя есть другие варианты, то я выслушаю.

– А почему я должен оправдываться? – пожал плечами Рихард. – Начиналось все действительно с самого обычного бандитизма, с разборками, дележками клиентов, запугиванием, а иногда и битьем должников. Было! Из истории не вычеркнуть.

– Значит, правда, что нужна депутатская неприкосновенность?

– Хм... Не нужна, – ухмыльнулся Рихард. – Все сроки давности истекли, так что у закона ко мне претензий нет.

– Ясно. А вот скажи мне, как так, собаку тебе жалко, а человека нет?

Рихард задумался, но так и не ответил на вопрос.

Когда они приехали, мост уже был доделан, и рабочие собирали строительный мусор и инструменты.

– Ну вот! – Рихард вышел из машины и окинул стоянку взглядом. – Надо бы еще остановку отремонтировать, а то старухам даже присесть негде, и крыша течет.

– Смотрю, ты тут уже вовсю хозяйничаешь, – сказала Оксана.

– А я не заметил здесь других хозяев, – пожал плечами Рихард. – Себе нескромный теремище отгрохали, а что вокруг – их не волнует.

– Ладно, спасибо, что помог, – улыбнулась Оксана. – Пойду к нашим нескромным друзьям.

–Ну как там? – спросила Галина, открыв калитку.

– Довезли. А уж «как там», не знаю, меня дальше лифта не пустили. Анна Даниловна велела позвонить вечером.

– Пррривет! – захлопал крыльями Кешич, когда они вошли в гостиную.

– Есть хочешь? – спросила Галина.

– Даже не знаю. Хочу, наверное. Завтракала в восемь, а сейчас уже... сколько??? – удивилась Оксана, посмотрев на старинные часы.

– Туда не смотри, – улыбнулась Галина. – Они стоят. У меня от их тиканья мурашки по коже, а от боя вообще волосы дыбом.

– Это точно. Бой мрачноватый, – кивнула Оксана. – Они позавчера, когда начали бить... позавчера же? А вспоминается, как будто неделю назад это все было.

– И что? Ты не закончила фразу, – напомнила Галина, наливая суп. – Ты что-то заметила, когда часы забили?

Оксана задумалась, восстанавливая в памяти то странное чувство и размышляя, стоит ли делиться с Галиной.

– Ну-у-у... мурашки по коже, – кивнула она.

– И все? Только мурашки? – Галина поставила перед Оксаной тарелку и села напротив, пристально глядя ей в глаза.

– Не только. Сложно описать словами.

– Но ты попытайся!

– А почему ты спрашиваешь? Ты тоже что-то почувствовала?

– И не только я. Рая сказала, что когда часы забили, у нее возникло необычное воспоминание.

– Да! – кивнула Оксана. – Состояние было похоже на дежавю, но... как будто бы коллективное. Со мной такое впервые. Словно наши сознания на несколько секунд объединились, и у меня появился доступ к памяти каждого, причем не только этой жизни, но и прошлых.