Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2010)

Кекова Светлана Васильевна родилась на Сахалине. По образованию филолог (в 2010 году защитила докторскую диссертацию). Автор нескольких поэтических сборников и литературоведческих книг, в том числе посвященных творчеству Николая Заболоцкого и Арсения Тарковского. Стихи Светланы Кековой переводились на многие европейские языки. Лауреат нескольких литературных премий. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Саратове.

* *

*

Я была солдатом лихой войны,

и сражались мы не на жизнь — на смерть.

Где хозяин звёзд и морской волны?

Кто даёт устав и колеблет твердь?

Я вставала в строй, и при счёте “раз”

я в пустыне делала марш-бросок.

Кто отнимет мрак от закрытых глаз?

Кто зароет злато в морской песок?

Я была водой — тем, кто хочет пить.

Я была травой — тем, кто хочет спать.

Кто меня в иголку вставлял, как нить?

Кто меня заставил землёю стать?

По земле пустыни ползёт змея,

а в пустыне неба горит алмаз.

Ты ответь мне, Ангел и Судия,

кто отнимет мрак от закрытых глаз?

Между Фабром и Экклезиастом

1

В старом доме медленно и долго

надо мной колеблется фантом:

муха в белом саване из шёлка

в колыбели, свитой пауком.

Жизнь течёт в своём привычном русле

средь больших и малых русских рек,

но уже кузнечик спрятал гусли

и в траве уснул, как человек.

И пугает насекомых праздных —

светляков, рассеянных в ночи, —

парой крыльев веерообразных

падший ангел в виде саранчи.

2

Не припомнить, на каком этапе

жизни вдруг возникла эта блажь...

Бродит Фабр в широкополой шляпе,

созерцает вечности пейзаж.

Он бросает пристальные взгляды,

напряжённо смотрит сквозь очки —

там, за смертью, есть ли шелкопряды,

пчёлы, осы, бронзовки, сверчки?

Мир иной — загадка, теорема...

Молча завершая переход,

он случайно замечает Брема

над пустыней океанских вод.

3

Умирают — жёлты и невинны —

листья средь осенней суеты.

Кое-где мерцают георгины,

горькие, Егорьевы цветы.

Друг мой, уничтожены драконы,

те, что даже времени древней...

Только сосны, плача, как иконы,

ящериц скрывают средь корней.

4

Царь Давид, играя на псалтири,

учит руки складывать крестом,

ибо перемены в звёздном мире

происходят перед Рождеством.

Ибо дева, будучи неплодной,

всё ж вкушает радости вино,

ибо естество стихии водной

скоро будет преображено.

Вот звезда своё меняет имя,

спят деревья у истоков вод,

и в солёной движется пустыне

рыб морских кочующий народ.

5

Страшно мне стихий круговращенье,

страшен мне воды бесцельный бег.

Я живу надеждой на прощенье,

я — простой и грешный человек.

И пока не порвана цепочка

и ещё не взломан снежный наст,

я дышу, как дышит эта строчка.

Слышишь ли, мой друг Экклезиаст?

6

Нынче ночью на Сионе лился

некий свет с заоблачных вершин,

но случилось чудо — и разбился

ночью у источника кувшин.

Закатилось в самый тёмный угол

ночью обручальное кольцо.

Чтобы светел стал небесный купол,

плакальщицы вышли на крыльцо.

Вот и я, в печали и обиде,

тихо плачу, сидя за столом,

и твержу, твержу, царю Давиде,

твой сто восемнадцатый псалом.

7

Мы с тобой одни остались в доме.

Мир завёрнут в звёздную парчу.

Ангел держит на своей ладони

время, как пасхальную свечу.

Тает воск и капает на пальцы...

Медленно прощаются со мной

ангелы, чудесные скитальцы,

с лёгким грузом крыльев за спиной.

Солнце вырастает из пелёнок

после очистительной грозы,

и, как ангел, прячется ребёнок

в колыбели, свитой из лозы.

* *

*

Кончается осень, как жизнь в разорённой стране,

и к сердцу вплотную зимы подступает блокада,

и виден загадочный всадник верхом на коне

на фоне заката.

И всадника тень, и его боевого коня

не Гоголь придумал, мечтая о юной невесте,

но так возвращается в мир, убивая меня,

закон воздаяния, страшное таинство мести.

И всякое слово, конечно, приносит плоды,

собой заполняя пространство от храма до свалки...

А Гоголь сшивает стеклянное платье воды,

поскольку жалеет погибшую душу русалки.

* Ж.-А. Фабр (1823 — 1915) — французский энтомолог и писатель. Автор 10-томных “Энтомологических воспоминаний”, публиковавшихся на протяжении тридцати лет. Фабр исследовал живых существ, до него главным источником знания в энтомологии были мертвые экземпляры, наколотые на булавки. Виктор Гюго назвал Фабра “Гомером насекомых”. (Прим. ред.)

Повесть

Светлой памяти отца моего

Необходимое предуведомление

«Ленинград» переполнен цитатами —

прямыми и видоизменёнными, —

повествующими о реально

или в воображении

произошедших событиях.

Я лишь расположил их

в определённом порядке.

Часть первая: ОСЕНЬ

Глава первая. Дифирамб

I

Дневник Глеба Альфы:

«Ходил смотреть на обложенного мешками с песком

и зашитого в доски истукана.

Теперь он,

охранитель и преобразователь наших злосчастных болот,

увенчанный триумфаторским лавром,

выкативший глаза на тяжёлый поток,

на мост и на зданье коллегий — да-да, его имени! —

на ночные сияния скандинавского заполярья,

на чуть подсвеченные, поздним негаснущим вечером,

а сейчас ярко вычерченные облака,

напоминает сфинкса,

всё более увязающего в материальном времени.

Змея не видно:

тот, наверное, шипит, придавлен копытом, внутри.

Тело коня под мешками, скреплёнными досками.

И даже уже головы лавроносного всадника не разглядеть.