Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2004)
- Название:Новый Мир ( № 9 2004)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2004) краткое содержание
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/
Новый Мир ( № 9 2004) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Для автора статьи, который по совместительству состоял в жюри “Евразии”, в этом потоке хороших пьес случилось два открытия. Прежде всего это “Дембельский поезд” Александра Архипова, ученика Николая Коляды, пьеса которого на момент получения 1-й премии в номинации “Пьеса о подростках” уже была поставлена в трех театрах страны. Этот дембельский поезд никуда не едет, стоит на запасных путях истории, служа даже не больницей, а реабилитационным центром для трех искалеченных войной юнцов — тяжело раненных, контуженых, но и больных нравственно. С кем эта война — неизвестно, но имеет ли вообще смысл напоминать обществу о том, какая война имеется здесь в виду?! Кто знает — догадается, кто не желает знать — едва ли захочет дознаваться. Архипов — уральский журналист, намеренно подчеркивающий, что на фронте не был, всячески бежит правдоподобия и публицистической откровенности; реалистичная картинка здесь предельно мимикрична, все время смазывается. То самопародией на “афганскую тему” с разрыванием тельняшек и судорожными припадками, то синефильской игрой в самурайский кодекс воина, напоминающей идеи фильма Джармуша “Пес-призрак”, то, наконец, густой “театральщиной” в солдатских монологах, где актерской игры, каботинства, навязчивой арлекинады, репризности, кажется, побольше, чем реальных человеческих ощущений. В этой размытости быта и игры заключен определенный парадокс. В тыловом госпитале, как некогда в “раковом корпусе”, сосредоточились вообще все “состояния” современного общества: самолюбование и пьяная болтовня, безнадежное ожидание, затянувшееся выздоровление, исключительная брошенность человека, неспособность быть коллективом даже в замкнутом пространстве лазарета и военное положение как норма бытия. Над всей пьесой облаком зависло ощущение бредовой морфийной галлюцинации, будто и нет вовсе этой столь наглядной реальности, будто растворилась она в фантомных болях деморализованной дембельской троицы — жертв политического просчета.
Второе открытие “Евразии” — пьеса начинающего белорусского драматурга Николая Халезина “Я пришел” (спецприз жюри). В Халезине — опальном политическом журналисте, известном галеристе и бывшем сценографе, решившем реализовать свои литературные и прочие способности в пространстве театра, чувствуется зрелость, эмоциональная сдержанность, даже привлекательная скупость средств, сразу бросающихся в глаза на фоне пьес совсем юных максималистов. Текст пишется цельно, блоком, продуман во всех его частях. Попытка самоструктурирования и саморежиссуры, которая пригодится ленивым постановщикам. Сразу же, в первой ремарке, — моментально зримый сценический ход: анфилада из семи разноцветных комнат, соединенных дверями и расходящихся по спирали. Из верхней, последней, комнаты видно нижнюю, первую. Для умных — отсыл к дантовской структуре ада. Подымающуюся вслед за этим метафорику венчает имя главного героя, который “пришел” к магической спирали, — Гвидо. От имени героя — еще один моментальный выстрел, в сторону всего итальянского Ренессанса. Пугающее обаяние Ватикана и высокий строй католической морали — редчайший “интерьер” для современной пьесы, более обеспокоенной “здешностью”, чем диалогом с вечностью. Халезин ввергается в небанальный разговор о нравственности, о жизни после смерти и бесправии человека перед кодексом неземных сил. Еще не старый Гвидо не по своей воле является в мир иной, и Ангел обучает “бывшего” человека правилам жизни после жизни. Пройти всю спираль снизу вверх, переживая встречи с самыми близкими людьми, в скоростном режиме несколько раз повторяя свою жизнь и только исключительной искренностью открывая себе двери на высшие этажи. Адская душевная работа по восхождению к “седьмому небу”, где тот же Ангел поджидает героя, чтобы провести в еще более загадочные интерьеры или вернуть назад, к исходной точке мироздания. Религиозная интонация и житийность для новой драмы — не новость. Взять хотя бы насквозь агиографичный “Пластилин” Василия Сигарева (см. наш отклик в № 3 “Нового мира” за 2002 год) или “Психоз 4.48” Сары Кейн. У Николая Халезина традиция “моральной”, религиозно-учительной литературы не только осовременивается за счет реалий и ритмов наших дней, но и самым отменным образом театрализуется, превращается в сценический притчевый парадокс. Серьезность темы и ответственность замысла корректируются бодрыми, крепкими диалогами, пронизанными внутренними конфликтами, бытовой трескотней и милой речевой мелочевкой, которую с удовольствием озвучит любой актер. Разговорная драма “Я пришел” — не простая, не на уровне “семечек” — так и просится на сцену, и надстройки смыслов никак не могут помешать театрам реализовать свежо и по-новому написанную “человеческую комедию” о небесах, которые ждут от человека прежде всего поступков.
Надо сказать, что новые пьесы из Минска сегодня лучше всего отвечают культурным интересам союзного государства, в полной мере представляя на российском рынке альтернативную национальную культуру. Стоило молодому и плодовитому драматургу Андрею Курейчику стать известным в Москве и отныне ответствовать в российских театрах за белорусскую драматургию, как за ним — подвижником и пассионарием, кстати, высоко ценимым на родине, — тут же выстроилась очередь драматургов, потенциально готовых завоевывать культурное пространство Большого Соседа. В этой связи важно отметить, что пьесы белорусского мастера Алексея Дударева до сих пор составляют заметную часть репертуара российских и белорусских театров. Редкий случай: это драматург, не только оказавшийся творчески способным и востребованным театрами и до, и после перемены власти в стране, но и перенесший в новое время все лучшие традиции, имевшиеся в советской драме.
С таким наследством белорусские драматурги мощно заявляют сегодня свою волю на “Евразии”. Андрей Курейчик получает 3-ю премию в основной номинации “Пьеса на свободную тему” за текст “Три Жизели”, написанный по заказу московского театра “Современник”. Отменная документальная драма о Жизели Купес — француженке, после войны переехавшей жить в Россию. В тексте смешались три эпохи — военная, когда юная Жизель встречает бойца освобождения, белорусского солдата Сергея Буряка; 1957 год — Жизель работает дояркой в пьяном колхозе; и наши дни — обнищавшая пенсионерка спустя десятилетия встречается с сестрой и подводит итог жизни.
Молодой белорус Павел Пряжко, совершенно зря скрывающийся под эпатажным псевдонимом Афродита Дубовик, взял спецприз жюри за актуальный “Серпантин” — драматические вариации на тему телевизионных реалити-шоу, завершающихся бунтом человеческой природы, зажатой в тиски чудовищного бизнеса. Вслед за Курейчиком и Пряжко идет Константин Стешик, пока отмеченный только вниманием жюри, — легкий на слова автор, пишущий “короткометражные” трэшевые страшилки с потрясающими диалогами в духе Хармса и чернушного европейского кино.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: