Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2005)

Владимир Богомолов. Козочка. — “Новая газета”, 2005, № 43, 20 июня .

Неизвестный (очень маленький) рассказ из архива известного писателя.

Владимир Бондаренко. Мой “бест”иарий. — “День литературы”, 2005, № 6, июнь .

“Конечно, реалии жизни Сергей Шаргунов смело и широко берет из собственного опыта, ничего не придумывая и не приукрашивая. Чувствует, что новая реальность для литературы будет ценнее и звучнее любой виртуальной придумки, любой постмодернистской фантазии. Очевидно, это и есть тот самый „новый реализм”, о котором заговорили задолго до его появления в литературе. „Новый реализм” с новыми реалиями и быта, и бытия. По-настоящему „новый реализм” и появился с поколением нынешних молодых. До них еще господствовала советская и постсоветская разрушающаяся действительность. Разрушающаяся тотально, становящаяся, как признал в конце концов Путин, „крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века”. Страшно было не крушение уже изрядно подгнившей идеологии, а крушение самой реальности жизни. И быта, и бытия. От сожженных элеваторов до взрывающихся электрических подстанций. От крушения института семьи до крушения любой системы моральных ценностей. Это крушение жизни всерьез в литературе так и не зафиксировано. Но новыми по-настоящему молодыми писателями уже начинает прощупываться новая реальность России”.

Cм. также: Сергей Шаргунов, “Ре-во-лю-ция!” — “День литературы”, 2005, № 1, январь .

См. также: Сергей Шаргунов, “Как меня зовут?” — “Новый мир”, 2005, № 5.

Владимир Бондаренко. Славянский подвой к тюркскому дичку. — “Литературная Россия”, 2005, № 21, 27 мая.

“Впрочем, и я сам был в свои юношеские годы таким же, как Равиль Бухараев, яблоком, привязанным к ветке. Еще не обретя почву, но уже погрузившись в изысканную книжность посреди букинистических лавок Петербурга. И когда в 1977 году я написал в „Литературной России”, в которой тогда работал, первую рецензию на первую тоненькую, вышедшую в Казани книжку Равиля, в ней я тоже восхищался этими книжными прикосновениями молодого поэта к незнаемому еще и только открываемому миру великой поэзии ХХ века. С тех пор изменились и он, и я, и вот спустя почти тридцать лет я пишу уже о подлинном возвышенном, но трагичном мире поэзии своего давнего друга, занесенного ныне судьбой в вечно прохладный и холодноватый Лондон”.

Леонид Бородин. Справа — гора Казбек. Рассказ. — “Москва”, 2005, № 5 .

“Итак, более шести десятков лет назад в одиннадцати километрах от станции Залари, что в Иркутской области, в отдалении от населенных пунктов еще до войны был организован, то есть отстроен и, как положено, забором обнесен, детский дом для сирот по судьбе, для сирот по суду (детки врагов народа) и просто брошенных детишек, а с первых месяцев войны — для „военных сирот”…”

Александр Бродский. “У меня нет идеи построить небоскреб”. Беседу вела Екатерина Мень. — “Критическая масса”, 2005, № 1 .

“В отличие от Петербурга — города-музея, — в Москве большей части старого города уже нет. И ясно, что снесут все. Здесь ничего не останется в ближайшие 10 — 15 лет. Что касается Москвы, то все разговоры о том, что хорошо и что плохо, не имеют никакого смысла. Все, что здесь делается, чудовищно. Пройдет несколько лет, и от этого города не останется ничего. Будет только современная архитектура. Останутся Кремль, Мавзолей и храм Христа Спасителя. <���…> В Москве нет критериев помимо денег. <���…> Строительство — это своего рода нефтяное поле, огромное, из которого все, кто только могут, качают все, что могут, и больше ничего здесь не происходит. Пока все не будет выкачано без остатка, пока это поле не перестанет приносить доход, до тех пор его будут перекапывать, бурить и т. д. В какой-то момент бурить станет негде. Все будет использовано. Смешно говорить в контексте Москвы о каком-то восстановлении. <���…> Мне жалко всего. Мне жалко конкретные сооружения, дома и общий дух Москвы, вид, который я любил всегда, к которому я привык. От Москвы осталась лишь кожура”. Александр Бродский — архитектор, художник, лауреат многих международных и российских конкурсов архитектуры.

Об этом номере “Критической массы” см.: Алина Зазелова , “Кэрри и Ролан теперь вместе. „Критическая масса” держит стиль и ищет смыслы” — “GlobalRus.ru”. Информационно-аналитический портал Гражданского клуба. 2005, 25 июня < http://www.globalrus.ru review >.

Ярослав Бутаков. “Контрреформация” vs консервативная революция. — “АПН”. Проект Института национальной стратегии. 2005, 7 июня .

“Первой русской консервативной революцией следовало бы, наверное, считать крещение Руси — беспрецедентный акт государственной воли и принуждения . Доказывать его благие последствия, очевидно, нет необходимости. То, что по форме это было модернизацией — уподоблением цивилизованному миру (православной Византии), — также очевидно”.

Ярослав Бутаков. Советский консерватизм: шансы на будущее. — “АПН”, 2005, 21 июня .

“<���…> реакция и модернистская революция как две крайние формы отрицания существующего соединяются в противостоянии позитивному развитию на почве достигнутого. Но это позитивное эволюционное развитие как раз и есть не что иное, как консерватизм”.

Дмитрий Быков. “Вся наша жизнь — отбор”. Беседовал Андрей Мирошкин. — “Книжное обозрение”, 2005, № 21.

“Вообще, это чистой воды психотерапия. Это был месяц такой конкретной паники. <���…> Надо было быстро принимать меры, а таблеток я не пью (из принципа), алкоголя не переношу, и единственное, чем я мог себе помочь, — это быстро-быстро написать роман [„Эвакуатор”]. Что я и сделал”.

См. также: “Подборка статей Дмитрия Быкова (некоторые знакомы по отдельным публикациям в „ранних редакциях”) выпущена издательством „Вагриус” в виде романа „Эвакуатор”…” — иронизирует Андрей Немзер (“Главное — чтоб в номер. Еще один аттракцион Дмитрия Быкова” — “Время новостей”, 2005, № 97, 3 июня ).

Ср.: “Книжная полка Михаила Эдельштейна” — “Новый мир”, 2005, № 7.

Batia Valdman. Мессианские надежды в русско-еврейской периодике конца 19 — начала 20 в. — “Toronto Slavic Quarterly”, № 12 .

“В конце 19 — начале 20 в. в еврейских периодических изданиях на русском языке (в этот период они были сосредоточены главным образом в Петербурге) появились художественные тексты о Мессии, мессианских надеждах. Таких произведений было немного, но они стали заметным явлением русско-еврейских изданий, в которых публиковались. Это были не только оригинальные произведения русско-еврейских писателей, но и переводы с иврита и идиша, немецкого, английского и др.”.