Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2009)

“То, что только государственно-корпоративный строй еще препятствует растворению России (возможно, по частям) в мировом коктейле — мало кто видит тоже, а если и видит, то молчит, предпочитая обвинять то „питерских силовиков”, то просто всех государственных мужей сразу в корыстных интересах. То, что именно эти корыстные интересы чиновников сейчас и удерживают страну, являются той скрепой, которая не дает ей обрушиться завтра же — с катастрофическими последствиями для народа, несопоставимыми даже по порядку последствий ни с какой коррупцией и приватизацией, — тоже мало кто понимает”.

Михаил Бударагин. Новый русский язык. — “Взгляд”, 2009, 2 сентября .

“Неразличение на письме двоеточия, точки с запятой и тире уже произошло де-факто: оно будет усугубляться постановкой тире вместо скобок (объясняется это, кстати, просто: стандартная русская раскладка любой клавиатуры такова, что тире — это одна кнопка, а скобка — две: „ shift +9” и „ shift +0”)”.

“Смайлы сильно выигрывают у восклицательного знака, который не в состоянии выразить ни радость, ни грусть (ее приходилось „вписывать” в предложение: теперь эта необходимость почти отпала), и их повсеместное употребление — дело одного поколения”.

Дмитрий Бутрин. Свобода лени. — “ InLiberty.ru /Свободная среда”, 2009, 1 сентября .

“Отсутствие точных и подробных проектов обустройства светлого будущего непременно ставится либертарианцам в укоряющую строку, и для многих это — большая проблема. <...> Тем не менее для меня отсутствие твердых ответов на вопрос о будущем мира — один из существенных плюсов этой системы взглядов”.

“Я и по сей день продолжаю оставаться одним из немногих адептов легализации всякой и всяческой ксенофобии в общественном мнении в случае, если крайним пределом для реализации такой ксенофобии будет поставлена ненасильственная самоизоляция ксенофобов от раздражающего их чуждого влияния. <...> И если свобода быть самим собой за свой счет в идеальном обществе репрессируется — мне это кажется какой-то ненастоящей свободой”.

Дмитрий Быков. Должна быть звезда. Предчувствия русской литературы и новый большевизм. — “Новая газета”, 2009, № 87, 12 августа.

“Пожалуйста, не считайте этот текст алармистским: это лишь попытка разобраться с собственными догадками и сверить их с интуитивными прозрениями коллег. Главная же из этих догадок состоит в том, что в сегодняшней России уже вовсю действует сила, которой в конце концов может достаться власть, а не видим мы этой силы только потому, что в революционных ситуациях как-то не принято светиться”.

“<...> при первом же серьезном кризисе (а может, и несерьезном — в жестких конструкциях достаточно минимальных потрясений) власть в России возьмут националисты в союзе с технократами, и противопоставить этому союзу сегодня нечего. Он уже существует; он будет расти; во главе его стоит (или встанет) человек, имевший конфликты с законом и не сломавшийся”.

Дмитрий Быков. Путь сверхчеловека. — “Газета”, 2009, 14 августа .

“Он [Шаламов] желал видеть вещи без флера, как они есть; его дневники и записные книжки раскрывают тайну, о которой читатель „Колымских рассказов” догадывался давно, — Шаламову не нравятся люди, он не верит в них, они должны быть преодолены; и смысл „Колымских рассказов” — не просто поведать о том, что было, не просто засвидетельствовать перед человечеством ужас пережитого (Шаламов сам часто писал, что это никого не остановит, — и кампучийский ужас, скажем, случился еще при его жизни). Цель иная — думаю, в наше время эту линию продолжает Петрушевская: засвидетельствовать недостаточность, банкротство человеческой природы”.

“Шаламов потому и ценил свои стихи столь высоко, что это уникальный опыт стерильной поэзии — стихи без пафоса, без единой красивости (может, именно поэтому они производят впечатление такой ледяной нейтральности, почти безвоздушной пустоты). Человек обанкротился, человек зашел в тупик, человека надо переделать — и первым экземпляром такого сверхчеловека Шаламов справедливо считает себя, и дальше начинается самое дискуссионное”.

Дмитрий Быков. Татарник — XXI. — “Газета”, 2009, 31 августа.

“[Максим] Кантор не решает локальных задач вроде самоутверждения или обогащения. Строго говоря, у него все есть — он один из самых известных и покупаемых современных живописцев. Его пример — лишний аргумент в пользу того, что писателю не следует жить литературой: только существуя на внелитературные заработки (желательно, конечно, чтобы они не сушили мозг и не растлевали душу), автор способен отрешиться от цеховых дрязг, премиальных сует и корыстной заботы о занимательности. <...> Его новый роман „В ту сторону”, написанный в короткой паузе между томами нового эпоса (на сей раз военного), свидетельствует о том, что рядом с нами работает писатель если не толстовского класса, то по крайней мере толстовского масштаба”.

Об этой же книге Максима Кантора см.: Дмитрий Быков, “Павши в землю. В литературе найден положительный герой” — “Новая газета”, 2009, № 99, 9 сентября .

Cм. также: “Я всегда был писателем, а художником я стал” (интервью с художником и писателем Максимом Кантором; беседу вели Максим Амелин и Борис Долгин) — “ПОЛИТ.РУ”, 2009, 1 сентября .

В поисках постоянного Пелевина. Беседа Дмитрия Волчека с соучредителем магазина “Фаланстер” Борисом Куприяновым и редактором издательства “Праксис” Тимофеем Дмитриевым. — “ SvobodaNews.ru ”, 2009, 20 августа .

Говорит Борис Куприянов: “Если мы посмотрим список „Большой книги” и всех последних литературных премий за несколько лет, начиная от „Национального бестселлера”, то увидим, что сейчас борьба перестает быть конкурентной и молодому начинающему писателю очень легко путем случайных совпадений получить премию (что и хорошо). Это говорит о том, что нет больших книг. <...> Мне кажется, что с литературой не все в порядке, совсем не все в порядке”.

Дмитрий Володихин. Русская утопия. — “Русский Журнал”, 2009, 21 августа .

“История русской утопии как самостоятельного культурного явления уходит корнями в XIX век. <...> Этот текст представляет собой биографический очерк русской утопии за последние 50 лет”.

“Собственно русской культуры как чего-то самобытного, достойного сохранения и развития он [Ефремов] не видел. Поэтому в будущем от нее Ефремов оставил лишь некоторые слова. Например, имя главного героя „Туманности Андромеды” составлено из двух русских слов — „Дар Ветер”. Но и все”.