Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2009)

Сергей Гандлевский: “Мне трудно соответствовать собственному вкусу…” Беседовал Юрий Володарский. — “ШО”, Киев, 2009, № 9 (47) .

“ — Есть ли такие поэты, которых вы не понимаете, но при этом цените?

— Сформулирую ваш вопрос поосторожней: не поэты, а стихи, после чего отважусь на довольно варварское признание: мне кажется, что хорошее стихотворение, вопреки общепринятому мнению, можно пересказать прозой — очень сильно его обеднив, разумеется. Поэтому в числе моих любимых стихов нет таких, которые я бы не понимал. Скажем, я равнодушен к некоторым поздним стихам Мандельштама. А на возражение про „магию слов” и „музыку” честно развожу руками: может быть, у меня не очень хороший слух, хотя собственно музыку я люблю”.

А сентябрьское “Знамя” публикует очередную главу из так называемого “альтернативного” учебника по литературе (проект издательства “Лимбус Пресс”). У Гандлевского там эссе об Исааке Бабеле под названием “Гибель с музыкой”.

“С возрастом мне больше всего у Бабеля нравится незавершенный цикл рассказов, группирующихся вокруг „Истории моей голубятни”. Кажется, что автору наскучило живописать сверх- и недочеловеков, он дал слабину и… сочинил шедевры. В этих рассказах нет ни восторженного ужаса, ни имморального веселья: есть мальчик, его бестолковое семейство, первая и безнадежная любовь к взрослой женщине, первое знакомство с людским озверением, словом — „удивительная постыдная жизнь всех людей на земле, <���…> превосходящая мечты…” Что позволяет читателю сопереживать не вчуже, а со знанием дела. Редкие у Бабеля истории не о страсти, которая „владычествует над мирами”, а о любви и жалости, позволяющих выжить под игом страсти”.

Александр Дьячков. Тяжелый труд. — “Фома”, 2009, № 9 .

Представляя очередного автора в нашем совместном с “Фомой” проекте “Строфы”, здесь цитируют отрывок из рецензии Олеси Николаевой на стихотворный диплом 27-летнего екатеринбуржца, недавнего выпускника Литинститута.

“Внятность слова, точный реалистический рисунок, а при этом и таинственный метафизический план, всегда присутствующий в стихах поэта, отстаивание христианских ценностей в обезбоженном мире делают его стихи фактом современной поэзии. <���…> Здесь нет ни нот уныния, ни тягомотного пессимизма, ни наигранного разочарования, которые столь часто угнетают нас в сочинениях молодых стихотворцев: в каждом стихотворении совершается катарсис, который и делает их настоящим искусством. В этом умении воспарить в некий момент над землей, норовящей уловить в свои сети живую душу, в этом искусстве уколоть обыденностью и обдать небом сказывается поэтический дар…”.

“Человек прекрасен в горе, / безопасен, ищет Бога, / и во взгляде, то есть взоре, / виден путь, а не дорога. // Лёгкий, тонкий, словно старец, / причащающийся Таин, / видит сам, что постоялец / на земле, а не хозяин. // Смирный сердцем, духом нищий, / он пренебрегает веком, / во Христе, а не по Ницше / становясь сверхчеловеком”.

Борис Коротков. Рыбинск. 1941 — 1943. Наброски по памяти. — “Рыбинская среда”, 2009, № 5 (61).

“К концу войны в городе скопилась масса инвалидов. Они пьянствовали, шумели, скандалили и вдруг все исчезли. Оказалось, что их собрали в спецлагеря. Был ли такой в Рыбинске, я не знаю, а вот в Ярославле в такой лагерь попал мой дядя, и мы с отцом его навестили. Дядю сдала в лагерь жена — он пришел с войны без ноги и пытался вразумить вконец спившуюся женщину. Нас встретила удручающая картина. От концлагеря это заведение отличалось только тем, что за хорошее поведение инвалида могли отпустить на пару дней домой помыться и постираться — здесь условий для этого практически не было. В принципе по просьбе родственников инвалида могли выпустить, но кому нужен человек с изломанной психикой и требующий ухода. Дядя сказал, что таких случаев он не припомнит. Пребывание в лагере таким образом превращалось в пожизненное. Сам дядя в это время отбывал наказание за какой-то проступок — у него отобрали протез, не знаю, на время или насовсем — спрашивать мы постеснялись. Для него, кстати, пожизненное заключение скоро закончилось — на праздник его отпустили помыться домой, там он в ванне и умер”.

…С автором этих мемуаров мне посчастливилось быть знакомым. В среде продвинутой рыбинской молодежи 1960-х Б. Коротков был, судя по рассказам его друзей, легендой. Многолетний знаток джаза, он и сейчас изредка присылает мне старые книги, посвященные этому искусству.

Борис Крейн. По звездному билету вдаль. — “Рыбинская среда”, 2009, № 7 (63).

О волжских “линиях” семьи Василия Аксёнова. Известный рыбинский краевед в отрочестве общался с теткой В. А., Натальей Соломоновной Гинзбург, которая работала директором школы в Рыбинске в годы эвакуации. Встречался и с самим племянником еще до всех “Коллег” и “Звездных билетов”. Вспоминая о своей молодости, автор не обходит и фигуру Ю. Кублановского, перебравшегося в те годы из Рыбинска в Москву.

Кстати, именно из этой газеты я узнал о том, что в начале 1920-х Рыбинск был единственным городом, где проходили ежегодные съезды краеведов; в 1930-е краеведческое движение было уже разгромлено повсеместно.

Г. Л. Медынцева. Поэзия музейной выставки. — “Звено-2007” (Вестник музейной жизни), 2008.

Уникальный в своем роде вестник-альманах, отражающий главные события жизни Государственного литературного музея выходит с традиционным “запозданием” на полтора года и охватывает не только хронику событий в течение двенадцати месяцев, но, главным образом, публикует материалы конференций, научных выставок, литературных вечеров и т. п. Здесь — более тридцати публикаций, и открываются они, как видим, редким для сегодняшнего дня прикладным и одновременно метафизическим исследованием (последний раз на эти темы подробно писали, кажется, в начале века). “Музейные вещи нуждаются в постоянной „духовной пище” — изливаемой на них любви и восторге, что составляет главное условие их „кровообращения””. Здесь много (и с примерами) говорится о “душе” выставки, о таинственном и одновременно конструктивном “преображении” ее усилиями художников, экспозиционеров, собственно музейщиков.

Тьерри Мейсан. Интрига 9-11. США: заложники собственной лжи. — “Однако”, 2009, № 1.

Автор — французский интеллектуал, живущий в изгнании в Бейруте и возглавляющий Международную организацию неприсоединившихся журналистов, считается одним из основных мыслителей антиимпериалистического движения. В 2002-м, к годовщине теракта в США, выпустил во Франции книгу “Чудовищный обман”.