Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2009)

— Оружие… для самообороны, — объяснил майор, — в нынешней ситуации… не помешает, я думаю.

Напряжение надо было сбросить. Он вспомнил рекомендации психолога в лагере, попробовал ослабить узел галстука , развязать мышцы мысленно, — мышцы бедер, пресса, спины, плеч, рук, шеи. Но, видимо, он мало тренировался. Да и кто бы мог предположить, что он сразу угодит в какое-то логово, не успев помочь ни одним советом народным милиционерам дружественного Афганистана.

— В каком же ты деле мушавер? — спросил Справедливый Гур.

— Я по строительству, — сказал Кардымов.

— Зачем же спрашивал у моих людей царандой?

— Чтобы узнать дорогу. У нас в Союзе так принято.

— Хм. А во вьюке у тебя кирпич, мушавер-строитель?

— Нет, личные вещи, — ответил Кардымов. — Таможенный досмотр я уже прошел, — добавил он.

Справедливый Гур усмехнулся:

— У тебя, наверное, есть документ о том, что ты строитель?

Заграничный паспорт и партбилет Кардымов оставил в Кабуле в представительстве. И у него при себе не было никакой бумажки . Так ему еще ни разу не приходилось куда-либо ездить по делам. Надо было как-то выкручиваться.

— У меня такое впечатление, что я еще раз пересекаю государственную границу, — с улыбкой проговорил Кардымов. Ему все-таки удалось слегка ослабить узел .

— Возможно, это так и есть, мушавер.

— Государство в государстве? — спросил Кардымов.

Справедливый Гур погладил каменноугольную бороду и кивнул:

— Как крепость в моей крепости.

Кардымов решил не пасовать.

— А вот от этого и проблемы, — сказал он.

— О, вижу, ты правду говорил, — сказал Гур. — Ты настоящий мушавер. Оставь свой тюк, садись и отдохни с дороги. Поговорим. — Гур кивнул одному их стоявших у дверей. Тот вышел.

— Мне вообще-то надо… в вилайет. К губернатору. Там меня ждут.

— Сейчас ты мой гость, мушавер, — сказал Гур.

Кардымов покосился на молодчика с автоматом. Где-то за спиной у двери стоял второй охранник. Чемодан был закрыт на две застежки и два ремня.

— Но все-таки я хотел бы знать, — Кардымов огляделся, — что это за… учреждение?

— Моя крепость, — просто ответил Справедливый Гур, и безусый юнец в белых шароварах и белой длиннополой рубахе и в вышитой тюбетейке внес кувшин и железный таз, через плечо у него было перекинуто полотенце.

У Кардымова ёкнуло сердце. Это показалось приготовлением не к трапезе, а к казни. Но делать нечего, пришлось опустить тяжеленный чемодан, засучить рукава рубашки и подставить под струю руки. И когда ополаскивал лицо, склонившись над тазом, вот тогда и ждал обжигающего удара по шее арабским или каким там клинком. Но ничего не произошло. Юнец накинул ему на шею мягкое полотенце. Кардымов вздрогнул. Вытираясь, он озирался. Окно скорее всего выходило во внутренний дворик. Это плохо. В углу он заметил стереосистему. Значит, здесь есть электричество? Но что-то лампочек не видно. Стереосистема была какой-то правильной , а то ведь не поймешь в этой крепости, что за тысячелетье на дворе.

Вскоре на ковре была расстелена скатерть, и на ней появились блюда с виноградом, какими-то непонятными розовато-желтыми фруктами и дыней. Справедливый Гур жестом пригласил Кардымова к дастархану. Майор вспомнил, как называется ихний восточный стол на полу, двинулся было, но замялся, бросив взгляд на пыльную обувь: снимать или нет? Вообще, задержка впоследствии с обувью могла стоить жизни. Но и топать к белой скатерти по чистому и красивому ковру? Это похоже на хамство. С другой стороны, здесь же не мечеть? Инструкторы точно предупреждали насчет мечети.

И майор начал стаскивать туфли под молчаливыми взглядами находящихся в комнате. Тут же он подумал, что неплохо бы заменить носки, новые у него есть в чемодане.

Интересная мысль! АКС с пристегнутым рожком прямо сверху, под парой рубашек… По тугой смуглой щеке майора заструился ручеек… И он пошел к дастархану. Черт знает, кто они такие! Может, какое-то народное ополчение. И этот Гур — местный царек, не враждебный новой власти. Попутчик . Так что еще рано устраивать рубку.

Кардымов неловко опустился на колено, потом перевалился на бедро, убрав подальше ступни. Ковер был пушист. Под локтем у Справедливого Гура алела подушечка, вышитая золотыми нитками. Он чувствовал себя комфортно в этой «турецкой» позе. А Кардымов — нет.

Справедливый Гур отщипнул изумрудно-янтарную виноградину и отправил ее в рот. Кардымов разглядел на его пальцах перстеньки с черными, зелеными и неопределенного цвета каменьями. И в каменноугольной бороде — беломраморные прожилки. Гур был, оказывается, постарше майора. Но глаза у него горели молодо, да, именно горели, и вокруг зрачков мерцала золотая окалина.

И по глазам Гура Кардымов понял, что поступил правильно, разувшись. Интуиция опера! Кардымов тоже оторвал виноградину и бросил ее в рот, раздавил языком. Вкусно.

— И-и-и что же мушавер собирается строить в нашем вилайете? — спросил Справедливый.

Кардымов на его кличку не повелся. Знал он серийного убийцу Дедюлю, Ален-Делона, насильника с лицом, как будто вывернутым наизнанку, знал Синеглазку, отменную стерву, воровку, педофила Дачника.

— Дома, — ответил деловито Кардымов. — Вам надо менять лачуги на современное жилье. Но главное все-таки — это вопрос о земле.

— И о воде, — добавил Справедливый Гур, оборачиваясь к охраннику; тот снял со стены и подал ему кинжал с резной рукоятью. Гур передал его Кардымову и предложил резать дыню.

Кинжал был тяжел, остро наточен, с драгоценными каменьями. Значит, оружие не бутафорское, отметил майор. Только он коснулся острием желтого тугого бока дыни, как та сразу раскрылась, ударив в лицо необыкновенным ароматом. Кардымов потянул носом. По лезвию струился тягучий сок. Он поймал изучающий взгляд Справедливого Гура.

— Старинная штука, — сказал Кардымов, переключая внимание Гура со своей персоны на кинжал. Но тот продолжал глядеть на него, не отводя глаз. И майору почудилось, что он, этот неведомый Гур, уже многое о нем знает.

Гур кивнул.

— Им перереза2ли источник жизни еще инглизам. И персам. Да что говорить! Не удивлюсь, если это тот самый кинжал, которым подлый ассасин прервал драгоценную жизнь самого Шихаб-ад-дина!

Кардымов уставился на рукоять в каменьях, пытаясь сообразить, вспо­мнить, кто такие эти персонажи местной истории: Ассасин и Шихаб. Но, увы, имя самого древнего царя из местных, которое запомнил Кардымов, было — Аманулла-хан, провозгласивший независимость Афгана от Англии, а было это уже в двадцатом веке, явно позже персов и Ассасина с Шихабом. Кардымов откусил от солнечного ломтя.

— Мм, таких я еще не пробовал.

— Ты думаешь, разделить землю здесь будет так же легко, как разрезать дыню? — спросил Справедливый Гур.