Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 4 2007)

Я слышал, что поклонники вышеназванных классических опусов полагают, что это творческое явление Россия должна противопоставить Западу и утвердить таким образом свою самость, собственный путь в современном зодчестве, что в этом и состоит национальная идея в ее архитектурной форме. Однако в центре Москвы появились столь же мастерские постройки иного толка, утверждающие право присутствия в исторической среде острых современных решений. Сложилась ситуация, эпиграфом никак не предусмотренная, — прошедшее и грядущее “пламенеют” одновременно.

Я знаю, что Президент РФ не заказывал портрета, имитирующего композицию Давида. Но Путин, сидящий верхом на вздыбленном коне Наполеона и одетый в его треуголку, — это чистой воды маскарад. Столь же маскарадным является фасад жилого дома с поэтажными квартирами в одеждах ренессансного палаццо. Разумеется, каждый архитектор вправе строить то, что считает нужным. Но если российское зодчество действительно хочет обрести собственное оригинальное лицо, оно прежде всего должно решительно снять маски.

Quo vadis? — или Раздвоение личности*

…Я, говорит, раздвоен,

Я, говорит, расстроен,

Расчетверен,

Распят.

Новелла Матвеева.

Советский Союз прекратил существование 25 декабря 1991 года, когда М. С. Горбачев сложил с себя полномочия Президента СССР. А с 1992-го началась история другой страны. Вскоре я принес главному редактору еженедельника “Московские новости” Лену Карпинскому статью под названием “Памяти советской архитектуры”, которая вышла в № 4, 26 января. В первом абзаце было сказано: “<...> Советская архитектура, имеющая семьдесят четыре года от роду, преставилась, приказала долго жить, отошла в иной мир, в область истории”, — а в последнем: “<...> Я беру на себя смелость утверждать, что в некрополе культуры ХХ века пора ставить стелу с надписью:

„СОВЕТСКАЯ АРХИТЕКТУРА

1917 — 1991””.

И вот минуло пятнадцать лет. Много или мало? И значим ли сей юбилей? Меж тем с раннего детства памятно мне впечатление от праздничного парада и демонстрации в Тифлисе по случаю 15-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, которая отмечалась в стране как всенародное торжество. Нынче юбилей той же цифровой значимости, и отечественное зодчество может подвести некоторые итоги.

Для этой цели уместно воспользоваться формулой сопоставления настоящего и минувшего, которой успешно пользовался “вождь народов” для сравнения успехов СССР с “проклятым прошлым” 1913 года. Только мы будем вести сопоставления с “проклятым” советским прошлым:

у нас раньше не было Академии архитектуры и строительных наук, теперь она у нас есть!

у нас раньше не строили культовых сооружений, теперь их у нас строят!

у нас раньше не было частных мастерских, теперь они у нас есть!

Ну и т. д. Однако кое-что может прозвучать, так сказать, от противного:

у нас раньше было бесплатное жилье, теперь у нас его нет!

у нас раньше была градостроительная политика, теперь у нас ее нет!

Тезисы и за здравие, и за упокой можно продолжать до бесконечности. Однако не все укладывается в данную формулу.

Возможно, кто-то другой, наблюдавший весь исторический процесс в непрерывном режиме, воспринимает его иначе, чем я, посещающий отечество периодически. Но, быть может, по данной причине мне “большое видится на расстоянье” более отчетливо? Во всяком случае, по-своему. Для начала заметим бесспорную истину — первое советское 15-летие (1917 — 1932), несмотря на несоизмеримо меньшие возможности, творчески оказалось несравненно более содержательным. О наследии последних пятнадцати лет суждения противоречивы. Быть может, потому, что и архитектурная история тоже повторяется в виде фарса.

Представьте себе юбилейную выставку с экспозицией наиболее значимых построек, где по разным ее сторонам расположены те из них, что устремлены в будущее, и те, которые воспроизводят формы ушедших времен. Само собой, возник бы вопрос: “Quo vadis?” Особенно остро он стоит в тех случаях, когда разность творческих устремлений демонстрирует один и тот же автор. Данный сюжет нуждается в предметном анализе.

В середине прошлого века Сергей Образцов поставил в своем театре пьесу чешского драматурга Яна Дрда “Чертова мельница”. Она шла на этой сцене до 1968-го, когда после разгрома “Пражской весны” автор возмутился действиями советского руководства. Пьеса тут же была снята с репертуара. Ее героем был Люциус — “черт 1-го разряда”, который по ходу действия оказался перед необходимостью угнаться “за двумя зайцами” и с тем, чтобы достичь обе цели, “раздвоился”, воскликнув при этом: “Раздвоение личности, или, что называется, черта с два!”

Это самое раздвоение стало характерным состоянием многих российских профессиональных умов. Оно болезненно и не может сказаться на творчестве плодотворным образом. В чем его причины? И почему ему подвержены не только ремесленники, но и признанные мастера? Каким образом один и тот же зодчий исповедует две веры? Одна постройка — хай-тек, другая — архаика. Или пуще того — фасад оснащен монументальной гранитной колоннадой, а в интерьере все висит на стальных ниточках и пронизано светом, льющимся сквозь стеклянные потолки. Очевидное двоемыслие. Я обнаружил несколько побудительных мотивов.

Понятно, что, исполняя заказ, архитектор сталкивается с волей клиентов, вкусы которых различны и зачастую сомнительны. Не каждый автор способен склонить заказчика к своим предпочтениям, и не каждый способен отказаться от выгодного заказа. И тогда архитектор действует вопреки своим творческим убеждениям. Чего изволите. Это случай массовый.

В другом случае вы занимаете солидную должность, и у вас в подчинении немалое число способных людей различной творческой ориентации. В стремлении умножить число своих построек можно подписать верхнюю строчку в графе “авторы”, не вдаваясь в содержание проекта. С этим явлением справиться трудно. Есть лишь одно средство — отстранение от должности.

Еще одним поводом может стать ситуация, провоцируемая “сопровождением” проекта, исполненного каким-либо иностранным коллегой. В этом случае принадлежащая ему композиция — в целом и в деталях — приобщается к числу творений “сопровождающего” и будет противоречить всему, что им создано прежде и что он способен создать в будущем.

Бывает и так, что автор — иногда даже признанный мастер — оказывается жертвой мощной властной воли и строит нечто противное своему вкусу, противоречащее декларируемому творческому кредо. Я не думаю, что подобное положение вещей заслуживает сочувствия. В прошлом в разные времена и в разных странах случались конфликты творца и власти, и были мастера, достойным образом выходившие из этой ситуации, подчас жертвуя своим положением и желанным заказом. Весь вопрос в том, чем дорожить.