Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 4 2009)

Я купил Теме книгу о глубоководных рыбах. Пусть читает по-русски…”

— Больно длинное, — заметил юноша. И протянул ему листок, исписанный печатными буквами.

— Знаете, молодой человек, если я сам буду набирать, выйдет еще длиннее, то есть для вас. Вам ждать выйдет дольше, чем набрать.

9

Он стоял у ее двери, не решался позвонить. Рассматривал новенький дерматин, черный, узорчатый, взгляд застревал в этих узорах. И вдруг дверь отворилась сама, без спросу.

— И что? — Смотрела она из полумрака.

— Вот. Хотел зайти. А вы чего вдруг дверь отворили?

— Да надоело ждать, когда вы позвонить решитесь. Я полы здесь мыла и вижу, что кто-то глазок загораживает. Поглядела на всякий случай.

Он сказал, что лишил ее жильца, виноват и хочет загладить. И протянул конверт с деньгами. Они уже были на кухне, прошли по свежевымытому. Она заглянула в конверт.

— Я столько за месяц беру.

— Надеюсь, за месяц жилец найдется.

— А деньги где взяли?

— Старуху зарубил.

— Откуда у старухи деньги?

— Похоронные.

— Ладно, — втолкнула ему в руку конверт, — не нужны мне ваши похоронные.

— Обижаете.

— Нет. — Лицо у нее было невеселое.

Он сел, постучал пальцами по столешнице.

— Что случилось?

— Ничего. Тоска нашла. На родину захотелось. Вот думаю, продам квартиру и уеду. И буду там потихоньку в огороде копаться.

— Никуда вы не уедете.

— Ну да, вы же про всех все знаете.

Он молчал, смотрел хмуро.

— Жизнь прошла, — сказала она.

— Нет, — сказал он вдруг зло, — ее украли, пока вы глазели по сторонам. Меньше надо рот разевать!

Поднялся, вышел. Дверь хлопнула. Конверт остался на столе.

Ночью он думал, что совсем пропадет, если она и в самом деле вдруг уедет. Забудет без нее, как дышать, и умрет. Жизнь прошла — действительно.

Яснов Михаил Давидович — поэт, переводчик, детский писатель. Родился 8 января 1946 года в Ленинграде, окончил Ленинградский университет. Автор шести сборников лирики, многих книг переводов (в основном с французского языка), а также нескольких десятков оригинальных и переводных книг для детей. Лауреат многих отечественных и зарубежных литературных премий. Помимо собственного творчества, основной круг интересов — работа с литературно одаренными детьми.

С 1992 года — автор и ведущий программ Петербургского радио, посвященных детскому творчеству. Живет в Санкт-Петербурге.

В “Новом мире” печатается впервые.

* *

*

Я странный мир увидел наяву —

здесь ничему звучащему не выжить,

здесь если я кого и позову,

то станет звук похожим на канву,

но отзвука по ней уже не вышить.

Здесь если что порой и шелестит,

то струйка дыма вдоль по черепице,

здесь даже птица шепотом свистит,

а ветер листья палые шерстит

беззвучно, будто им все это снится.

Здесь камнем в основании стены

который век не шелохнется время.

Здесь между нами столько тишины,

что до сих пор друг другу не слышны

слова, давно услышанные всеми.

* *

*

Голос ломкий, как тонко заточенный грифель,

чертит плавную речь, избегая нажима,

на откосе ли вдруг замерев, на обрыве ль,

зацепившись за слово, застыв недвижимо.

Вниз осыплются призвуки, выпадут слоги,

и окажется почва чужой, бесполезной,

и застынет вопрос, ожидая подмоги,

над внезапно открывшейся райскою бездной.

* *

*

В. Д. Берестову

На улице — тихо и жарко.

Дремотные липы цветут.

В дирекцию детского парка

зайду на пятнадцать минут.

Мне скажут:

— Ну как, вы готовы?

Не страшно? У нас — малыши!..

— Ну что вы, — отвечу, — ну что вы:

они-то как раз хороши!

Люблю первоклашек степенных,

их классов приветливый вид,

где солнечный зайчик на стенах

от каждой улыбки дрожит.

Люблю второклашек беспечных,

их шум, их насмешки порой

и этих наивных и вечных

вопросов неистовый рой.

Люблю третьеклашек бывалых —

расселись, хитры и тихи.

Не раз я с восторгом внимал их

историям — вот где стихи!

И есть неприметная глазу

отзывчивость, гибкость души —

все то, что к четвертому классу

теряют мои малыши.

Тот весело смотрит,

тот — хмуро,

та щиплет соседку тайком...

Все прочее — литература!

И к ней мы сейчас перейдем.

1986

* *

*

Память переполнилась,

переутомилась.

То, что раньше по"мнилось, —

то теперь помни"лось.

Дорогие небыли,

золотые были, —

были или не были?

Не были. Но были.

Отрочество. Весна

Как пробка из ушей, смыт лед из водостоков

и рухнул на асфальт, копытцами зацокав.

Табун морских коньков рассыпался взахлеб —

те перешли на рысь, те кинулись в галоп.

Как прошлогодний снег, кот на карнизе дрыхнет,

а солнце в облаках то скроется, то вспыхнет,

и вечный знак весны повис над головой

еще не тронутой веревкой бельевой.

Кто первым вешаться? Ты, майка? Ты, футболка?

На чахлом дворике уже идет прополка:

старухи рвут из рук в святом своем кругу

бутылки, за зиму забытые в снегу.

На первом этаже вовсю открыты окна,

и местный старожил отвисшим брюхом лег на

грязь подоконника и свесился во двор,

разглядывая все, что движется, в упор.

Я коммунальную тоску не заострю ли,

воскликнув, что гремят по-летнему кастрюли?

До лета выпадет еще немало бед,

но что до них, когда вот-вот грядет обед!

Уже соседский хмырь бежит за поллитровкой,

уже в их комнате запахло потасовкой,

уже синюшная красавица, визжа,

спешит укрыться от привычного ножа…

Прекрасная пора! Мячей чередованье

с утра до вечера мелькает за окном.

И все, что прожито, стоит в душе колом,

и просится в слова, и требует названья.

* *

*

Мы живем в обратной перспективе —

все, что к детству, ярче и острей.