Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2010)

«Он верил в идею социализма и веры в эту великую гуманистическую идею равенства и братства не терял. Он не считал советский строй социалистическим, видя в нем как раз искажение идеи, провозглашавшей равенство возможностей для всех, свободу личности и ее всестороннее развитие».

«Осознававший себя демократом, он морщился, как от боли, когда его журнал называли либеральным».

Алексей Торгашев. Когда сделают сверхчеловека. — «Русский репортер», 2010, № 24, 24 июня .

«Каждая отдельная задача выглядит решаемой, а все вместе — нет. Потому что организм — система интегральная и управляется тоже интегрально: и мозгом (про который мы, кстати, пока мало что знаем), и гормонами, и межклеточными и внутриклеточными сигналами. Чтобы радикально улучшать человека, нужно управлять всей этой сложностью. В этом, кстати, тоже ничего невозможного нет, но очевидно, что при нынешнем уровне остальных технологий потребуются огромные ресурсы. Грубо говоря, одного супермена сделать получится, а массово — никаких мощностей не хватит».

Михаил Трофименков. Умер Андрей Вознесенский. — «Власть», 2010, № 22,

7 июня .

«Он не зарифмовывал ни „советчину”, ни „антисоветчину”: эти смыслы рождались естественно, по воле ритма. И так же естественно его миновала кара за участие в альманахе „Метрополь” (1980). Он не каялся, никого не сдавал, а просто, когда грянул гром, уехал на Северный полюс. Прозвище „сдрейфившая льдина” не прижилось: побег на полюс — шикарная материализация истины „Дальше Сибири не сошлют”».

«Вот „Лейтенант Загорин” (1965) — не хит, просто стихотворение о хмельных посиделках офицеров. „Так же, может, Лермонтов и Пестель, / как и вы, сидели, лейтенант. / Смысл России / исключает бездарь. / Тухачевский ставил на талант”: читаешь — оторопь берет. Что же такое „о России рубят офицеры”, что в советском лейтенанте чудится „путчист” Пестель, да и маршал Тухачевский не случаен: в нем хочется видеть не беспомощную жертву, а заговорщика против Сталина. Конечно, Вознесенский не пророчил военный мятеж, а просто подчинялся ритму звуков и ассоциаций».

Умерла ли русская интеллигенция? (От редакции.) — «Русский репортер», 2010, № 22, 10 июня.

«Проблемой стала сама возможность „общего” вопроса: как только его кто-то осмеливается ставить, сразу слышатся интонации шестидесятника, то есть интеллигента — того, кого среди нас уже нет. Много безумных вещей натворили шестидесятники и русские интеллигенты. Но еще большим безумием будет отменить все общие вопросы и решать только частные».

Алексей Цветков. Доброй ночи. — « InLiberty.ru /Свободная среда», 2010, 7 июня .

«К тому времени звезда Бродского была уже в зените, и она затмила многие достижения поколения Вознесенского, как социальные, так и творческие. И я стал невольным свидетелем реакции на этот неподконтрольный свет, увы, слишком человеческой. Дня два спустя после описанной исповеди в гостиничном номере я встретил Вознесенского на улице вместе с директором Библиотеки Конгресса Джеймсом Биллингтоном. „Вот, — представил меня Вознесенский, — лучший русский поэт в эмиграции”. Мне стало неловко, я мгновенно понял, что речь вовсе не обо мне, что меня, вопреки заветам Канта, употребили как средство, а не как цель. Но никакой досады не возникло — я вспомнил, сколько раз сам склонял имя Вознесенского всуе, и решил, что мы даже не квиты».

«Он [Вознесенский] не написал своего „Бабьего яра” — что ж, у него, пожалуй, было больше такта, чем у других».

«Оглядываясь на собственную юность, я вижу, что в ней осталась бы дыра без его стихов, какова бы ни была моя последующая гордая снисходительность».

Владимир Цыбульский. Как сваркается, пырнись по наве. — «Газета.Ru», 2010,

2 июня .

О книге Дмитрия Колодана «Время Бармаглота» (М., 2010). «Хорошая фантастика — это такая фантастика, в которой все придуманное оказывается в конце концов настоящим. Непознанному равна одна фантазия писателя, сумевшего разглядеть в таком привычном и понятном, как человек или птица, мир, в котором можно дожидаться автобуса на остановке и беседовать в подвале с чудовищем в одно и то же время. И никто не знает, какие бармаглоты живут в голове твоего случайного попутчика в метро».

«Во „Времени Бармаглота” открывается, что убийство дракона в себе ничего не меняет, как и всякое самоубийство. Бармаглот выходит наружу только тогда, когда у тебя хватает смелости заглянуть в себя через себя же. Ты освобождаешься от дракона, но и дракон тоже получает свободу. Правда, выпускающая на волю бармаглотов, не делает мир лучше и безопаснее».

Елена Чаусова. Наше. Все! — «Русский Обозреватель», 2010, 6 июня .

«Возьмем, например, все того же „Евгения Онегина”. Я давно уже всех радую идеей, что Татьяна — это первое описание девушки-гота в русской литературе. Безо всяких, между прочим, переносных значений: на первую половину девятнадцатого века приходится расцвет готического романа, Эдгар Алан По и Франкенштейн Мэри Шелли, не говоря уже об огромном количестве более низкопробного чтива в модном стиле. И мода эта не может не порождать определенную категорию девушек, ею увлеченных, которые были „дики, печальны, молчаливы”, и были детские проказы им чужды, страшные рассказы зимою в темноте ночей... Впрочем, вы и сами знаете. Идеальная готическая барышня — настолько идеальная, что мне кажется, Александр Сергеевич показывает нам не приверженницу готической моды — а то, какой эта приверженница хотела бы быть».

Человек нового мира. К столетию Александра Твардовского. Беседу вела Наталья Игрунова. — «Известия», 2010, на сайте газеты — 8 июня .

Говорит Андрей Турков: «Сказать, что он разочаровался в социалистической идее, — нельзя. <���…> Между прочим, веру в Ленина и любовь к нему он пронес до конца. <���…> Он считал, что своим „Новым миром”, как танк, входит в прорыв, чтобы „оттепель” в настоящую весну превратилась. А потом — горькая запись последних лет: мы-то думали, что все всерьез, а это была езда с ограничителями. Он, конечно, в чем-то был наивен. Уговаривал Хрущева отменить цензуру».

«Рассказывают, что он посмотрел фильм Пазолини о Христе и, хотя это фильм не его по стилю, был очень взволнован».

Мариэтта Чудакова. «Твардовский у нас облеплен советскими стандартами». Беседу вела Людмила Привизенцева. — «Новые Известия», 2010, 21 июня .

«Твардовский у нас облеплен стандартами советскими. Мандельштама и Пастернака сумели лучшие филологи представить нам в детально изученном виде. А Твардовский — не осмыслен. Только сейчас вышла в Малой серии ЖЗЛ замечательная, на мой взгляд, — я ее сейчас читаю — книга Андрея Туркова „Твардовский”. Она наконец-то, надеюсь, прояснит для тех, кто возьмется ее читать, нечто существенное. Неутомимо заняты изданием дневников поэта его дочери — это тоже бесценные тома. Это поэт очень большого масштаба, владевший русской речью, — а что такое поэзия, как не высшая форма цветения родной речи? — как мало кто другой».