Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2010)

Концерт в Доме культуры пришелся на четверг

Концерт в Доме культуры Орджоникидзе пришелся на четверг. Хронопы приехали в три часа дня. Шумно оккупировали сцену, состраивали гитары, “раздватрикали” в микрофон. В 19.00 Угланов открыл двери в зал. На 350 мест пришло человек 500.

В 19.14 на сцену выскочил Саша Блудышевич:

— Я хочу пригласить на эту сцену, да что там пригласить, буквально вытолкнуть Алексея Полковника.

Зал загрохотал. Из-за кулис появился полноватый крепыш, одетый в стройотрядовскую куртку цвета хаки с одним нашитым на плечо полковничьим погоном. Шел он к микрофону, впрочем, не по-армейски, скорее — по-матросски, вразвалочку. Отстроил высоту микрофонной стойки под себя и запел: “Выглядят серо, темно и немолодо горькие люди из Горького города…”

Каждая ударная строчка сопровождалась россыпью хлопков или хохотом, поэтому Полковник не форсировал песню. Если строчка доходила не сразу, а через мгновение-другое, Полковник пережидал реакцию и только потом двигался дальше по песне.

Сосредоточенный Бух выскочил на сцену с “Уралом” наперевес, как пулеметчик, и на последних куплетах, к удовольствию публики, подыграл служаке боевого рока.

Полковника долго не отпускали, и он, чуть смущенный, обнимая гитару за талию, отговаривался, что песен у него пока мало, но спасибо, спасибо, спасибо, люди добрые. Казалось, что над залом плыла чеширская улыбка, всем стало тепло и радостно.

Блудышевич вышел вновь, объявил хронопов.

— Но сначала сюрприз. — И убежал.

Его сменил Нюх, одетый в отцовский пиджак с огромными плечами и закатанными едва ли не до локтей рукавами. Выглядел он декадентски.

— Манифест! — прочитал он по бумажке. — Манифест группы “Хроноп”.

Над манифестом всю предшествующую концерту неделю трудился Кух, остальные только вносили поправки и со сме…уечками комментировали положения Манифеста.

— И День сменил Ночь. — Читал Нюх. — Она, кажется, уже принадлежит истории. День только начинается, и не мы будем стоять с хронометром в руках, ожидая конца каждой минуты.

Аплодисменты.

— Минуты сами сольются в часы, часы — в дни, дни — в эпоху, а мы — дети Хроноса — будем бежать со временем наперегонки, с гитарами наперевес. — На сцену один за другим высыпали Брюх, Дух и Бух и принялись подключать свои инструменты. А Нюх читал: — Мы будем бежать по улицам наших городов под свист потенциальных слушателей. И те самые гитары, которые мы раньше ласково трепали по чуткому хребту, вывернут нас наружу и будут врастать струнами вместо кровеносных сосудов.

В зале возникало мощное гравитационное поле. Только теперь стало ясно, что это действительно исторический вечер. Голос Нюха окреп и превратился в мегафон. Слова как пули рикошетили.

— Нас упрекают, что мы плохо умыты, но разве метлы блестят полировкой? Наши собратья по времени создают новое искусство с загадочным названием “Рок”. Мы — не Судьба, но ее сыновья, такие же, как и сыновья Времени. Нас часто путают с профессиональными лицедеями, но мы играем самих себя. Мы говорим Правду. Поэтому… — Нюх сделал паузу.

Хронопы выстроились перед микрофоном.

— Дважды в одну реку не войдешь, но спеть о ней можно успеть! — выкрикнул Кух.

— Лучше фальшивая нота, чем фальшивая песня! — выкрикнул Брюх.

— Переплавим медь военных оркестров во что-нибудь человеческое! — Духу его строчка далась не без труда, но публика поддержала хронопа свистом и хлопками.

— Рок одинаково хорош на “Гибсоне” и на баночках из-под кофе! — выкрикнул Бух и расстрелял зал “Уралом”. “Гибсона” не было.

— Долой избранную публику, фанатов и эстетов! — выкрикнул Брюх.

— Восемнадцатилетний! Не считай тридцатилетнего полным идиотом! — выкрикнул Кух и занял место за хай-хэтом.

— Библиофилы чековых книжек! Специально для вас: “Я предпочитаю быть бедным, чем быть несчастным!” Так говорил Робеспьер… — выкрикнул Брюх.

— Рок не убивает остальные искусства! — это снова Бух. — Следуйте нашим правилам, и все будет ха-ра-шо! We Love You!!!

На этом месте микрофон зафонил, видимо, Вихрев сильно двинул резистор громкости. И хронопы заиграли. Голос Брюха яростно предъявлял претензии себе и всему миру, гитарная диктатура Буха не давала публике продыху, басовка Нюха выводила ходы с ощутимым креном в панк, Кух дурашливо втыкал толстые карандаши в железные тарелки, гнул и корежил металл, а еще более прозрачный, чем обычно, Дух ввергал слушателей в вагнерианский оргазм.

Aлюня сидела в третьем ряду. Она вцепилась глазами в Брюха и жадно ревновала певца ко всем зрителям в зале. Завернутый в себя Брюх, чуть сутулый, наотмашь бил по струнам и выплевывал в микрофон фразы, полные любви, весны и жизни. Он предлагал не просто песни, а бой в рамках борьбы с собственными комплексами. Прищурившись, как артист Янковский, хроноп начинал новую песню.

Мне часто говорят, чтоб я занялся своим делом

И каждый день месил вновь инженерное тесто.

Но кто тогда ответит пущенным в тебя стрелам?

Но я уступлю вам, встаньте на мое место!

Встаньте на мое место!

Орган полупрозрачного Духа завыл как сирена — для того чтобы вдруг обратиться в эхо и забиться в стенах Дома культуры пойманной в сети рыбой. Музыка почти стихла, остался только срывающийся фальцет гитарных струн, которые щипал Брюх. Он взмахнул головой и, врезавшись лбом в микрофон, зажмурился от боли. И завопил во всю мощь хронопьей глотки:

Но я уступлю вам, встаньте на мое место!

Алюня почувствовала, как по левой щеке потекла слеза радости. Хронопы еще не завершили свою песню, бас еще рокотал, а орган длил аккорд, но слева, там, где находились двери, внезапно послышался шум, который смог перекрыть звук со сцены. Алюня рефлекторно обернулась и увидела страшное. Во все двери — две? три? — вбегали вооруженные люди в камуфляже. Прикладами они сбивали стоявших, те валились наземь. Публика рванула в противоположную сторону — к запасным выходам. Двери были заперты, их выламывали звериными усилиями. Алюня побежала с толпой, кто-то сзади оперся на ее плечо, чтобы успеть обогнуть ее по касательной. Когда она добралась до ближайшей двери, ее насильно развернуло. И она увидела, что камуфлированные вбежали на сцену и уложили музыкантов на пол. Трое из бойцов схватили кого-то одного, беднягу взяли в кольцо и осыпали его кулачными кувалдами. Лицо несчастного залилось кровью. Кто это? Да это же Саша, ведущий концерта…