Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2005)

край отчизной истинной нареку.

Трусость и коварство придут на смену

прямоте и мужеству, в прах поправ, —

свежих сил ростки приобщатся к тлену,

тише вод пребудут и ниже трав.

Узница не птицу снесет, не зверя, —

шерстью сплошь покрытое, без лица

нечто, и оно, ни во что не веря,

выползет на волю искать отца.

Умирать положено лишь рожденным,

остальным, не каясь и не греша,

очереди ждать меж мольбой и стоном, —

тело — без нее, без него — душа.

Упадут границы, где прежде были,

вырастут, где не было никогда, —

ветхий уговор остается в силе,

новый раздвоится на “нет” и “да”.

Учинит расправу над сыновьями

грозную родитель, но вместо них

суждено ему оказаться в яме, —

как в одной из древних писалось книг.

Хвал и порицаний углем и мелом

в шахматном порядке не выводи,

помни не о частностях, а о целом,

ибо прежде бывшее — впереди.

Хитрецам и трусам, прямых и храбрых

одолев обманом, сложить на дно,

где не в легких воздух, но в жадных жабрах,

и живые с мертвыми заодно.

Храмам ли, хоромам ли запустелым,

обращенным порохом в прах и дым,

пребывать на небе, — так душам, с телом

разлучась одним, обрастать другим.

Худшие возьмут в межусобной розни

верх, изловят мудрых и перебьют,

против добродетельных строя козни,

на чужих костях создадут уют.

Целовать упругие груди деве

все стремятся, в жены же взять — никто,

ибо вскоре червь, заведясь во чреве,

из нее соделает решето.

Целое распасться должно на доли,

чтобы воедино срастись опять,

но другим порядком, чем был дотоле:

три по десять вместо шести по пять.

Ценности вчерашние завтра прахом

лягут, коль неистинны и пусты, —

разве запретишь безмятежным птахам

в те, где ждет змея, залетать кусты?

Цепь событий лопнет, со звоном звенья

разлетятся, время не потечет, —

дням развоплощения, дни творенья

отразив, обратный начать отсчет.

Человечий множится род, но чистых

и высоких душ невелик запас

в кладовых надмирных, — нетрудно в свистах,

рыках или шипах расслышать глас.

Чередой общественных потрясений

завершится бедствий природных ряд,

коль порой осенней или весенней

числа — несгораемые — сгорят.

Ч ерновой небес развернувши свиток,

знаки сам Творец подчищает звезд,

правит, — и бесчисленных перечиток

после не торопится ставить крест.

Чужеземец в руки возьмет державу,

но в священном ужасе отбежит, —

всех найдут карающие по праву,

кто неладно скроен и крепко сшит.

Шар углы внутри сокрывает куба,

и таится в недре квадрата круг, —

такожде невидимое сугубо,

зримого ж одно состоит из двух.

Шествия победные совершая

по теснинам улиц и площадей,

что Европа, в сущности, небольшая,

уяснит воинствующий злодей.

Шестерни зубчатые мирового

обеспечивают устройства ход

круговой событий, — ничто не ново,

было все и ведомо наперед.

Шума ли шурупы ввернувши в уши,

оба ль ока к облачной белизне

возведя, покой отыскать на суше,

на морском найти не пытайся дне.

Щастие под солнцем недостижимо,

все светила прочие далеки, —

значит, и с огнем не бывает дыма,

плотским ощущениям вопреки.

Щит непобедимый мечом расколот

надвое, но те, в ком горит испуг,

из него скуют всеразящий молот,

дабы меч в кривой обратился в плуг.

Щедро награжден и возвышен нищий,

отыскавший древле сокрытый клад, —

сделаются камни всеобщей пищей,

кровь земли — предметом людских услад.

Щупальцы тьмочисленные раскинув,

дабы праздность не размягчала жвал,

пережрет чудовище исполинов

и за тех возьмется, кто слаб и мал.

Юг на Север солнечные отряды

двигнет и до тех доберется мест,

где в пещерах мрачных плодятся гады

и один другого беззлобно ест.

Юноша для старцев создаст уставы,

смерть дороже жизни в них оценив,

не во благо всем, не для личной славы, —

ради утучнения тощих нив.

Юркая сквозь пальцы течет водица,

сыплется песок меж перстов, струясь,

изменяются голоса и лица, —

внутреннего с внешним прервется связь.

Явное непросто соделать тайным,

обнаружить скрытое тяжелей, —

о непредсказуемом и случайном,

естьли не свершаются, сожалей.

Языком подвигнутся в путь яз ы ки,

распестря по воздуху сто знамен,

бранной гром раздастся с высот музыки, —

вождь позорным именем заклеймен.

Ящик раскурочивая Пандоры,

помни, взять стремящийся все дары,

что болезни, бедствия и раздоры

первыми появятся из дыры.

Я сменил немало имен, обличий,

в и дений, занятий, времен и стран,

изучил звериный язык и птичий,

тем, кто призван, быв, а не тем, кто зван.

Белецкий Родион Андреевич родился в 1970 году в Москве. Окончил ВГИК. Прозаик, поэт, драматург. Печатался в журналах “Новый мир”, “Современная драматургия”, “Знамя”, “Новая Юность”. Живет в Москве.

Памяти Н. Н. Фигуровского.

Николай начал сомневаться во всем на свете. Ему стало казаться, что

каждое явление в жизни таит неприятный сюрприз. Николай покупал в магазине хлеб. Забирая сдачу, он заметил возле витрины бедно одетую старушку. Она жадно рассматривала пакеты с сушками и сухарями.

— Возьмите, — сказал Николай и протянул ей мелочь.

Старушка стала на весь магазин кричать, что ее оскорбили и обидели.