Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2008)

См. также: Юрий Малецкий, “Роман Улицкой как зеркало русской интеллигенции” — “Новый мир”, 2007, № 5.

Борис Межуев. Здесь вам не Азия. Культурные основы нового изоляционизма. — “Политический журнал”, 2007, № 29, 15 октября.

“Идеологически выдохшийся современный русский „неоимпериализм”, по-прежнему рассматривающий Россию как ресурс для нового прыжка во внешний мир, но даже не находящий привлекательных слов для обоснования этой цели, не может считаться адекватной национальной идеей современности. Но столь же неприемлем и либеральный европеизм. Его представители явно не способны ответить на простой вопрос, как Россия сможет стать Европой, если Европа этого не хочет. Поэтому единственной здоровой альтернативой этим двум одинаково ошибочным идеологемам может стать российский изоляционизм, который из маргинального явления русской общественной мысли в настоящее время должен стать ее центральным звеном. <���…> Разрешение всех спорных моментов с Европой и демаркация зон влияния будет делом непростым, но, чтобы иметь хотя бы шанс реализовать эту задачу, необходимо сделать первый шаг, а таким шагом сможет стать лишь выдвижение изоляционизма — не в обывательском, а в научном смысле этого слова — в качестве национальной идеи новой России. Поэтому те идеи, которые высказали, но не смогли развить в целостную доктрину Хомяков и Солженицын, должны быть взяты на вооружение молодым поколением интеллектуалов, способных видеть и мыслить Россию вне Европы и вне Азии”.

Мое восприятие Цветаевой еще в пути. Юрий Кублановский — об одном из самых больших поэтов Серебряного века. Беседу вела Татьяна Филиппова. — “Российская газета”, 2007, 6 октября .

Говорит Юрий Кублановский: “<���…> Марина Ивановна [Цветаева] меня всегда немного раздражала своей эмоциональной взвинченностью и непомерным количеством восклицательных и вопросительных знаков. На одно стихотворение у нее приходится столько восклицательных знаков, сколько, мне кажется, может приходиться на целое литературное творчество. <���…> Я терминов таких пышных — великая — не великая — не люблю. Давайте оставим их для глянцевых журналов. Марина Цветаева — это большое явление нашей поэзии. — Иначе задам вопрос: она входит в число поэтов, которые вас сформировали? Назовите свой ряд. — Мандельштам, в значительной степени Ахматова, Иннокентий Анненский, Бунин, Ходасевич — поэты более умеренные в проявлении своих чувств и эмоций. Хотя, может быть, я что-то и недопонимаю в стихах Марины Ивановны. Вот недавно перечитал эссе Бродского „Об одном стихотворении”, это о цветаевском „Новогоднее” — и совершенно по-новому оно отозвалось в моем сердце. — Бродский считал Цветаеву первым поэтом двадцатого века. — Да, я знаю, но у нас с ним разные вкусы. Он ценил в поэзии гигантоманию, Маяковского, например. Я это называю поэтическим монументализмом. Хотя, может быть, мое восприятие Цветаевой еще в пути”.

Татьяна Москвина. Фюрер красоты. — “Искусство кино”, 2007, № 3.

“Ум осмысляет действительность, гламур — часть действительности, стало быть, ум обязан осмыслять и гламур. И вот, высокомерно ступая на вражескую территорию, ум оказывается в интересном положении человека-невидимки. Он видит, замечает, указывает, негодует, сердится, ругается, но его на территории гламура не видят, не замечают, на него не сердятся и с ним никогда не спорят”.

Музыка и письмо. Лекция Владимира Мартынова. — “ПОЛИТ.РУ”, 2007, 5 октября .

Публикуется полная стенограмма лекции композитора и теоретика музыки Владимира Мартынова, прочитанной 20 сентября 2007 года в клубе “Bilingua”.

“<���…> тишина — это то, чего сейчас не хватает, и не просто не хватает, а катастрофически не хватает. Даже когда мы находимся на природе в более-менее цивилизованных населенных пунктах, то тишины нет. Не будем сейчас говорить о психических расстройствах и т. д., но невозможность богопознания, богообщения, невозможность каких-то социальных контактов, конечно, обусловлена тем, что человек сейчас фактически лишен тишины. Даже когда назначается минута молчания, это, скорее, какая-то насмешка над тишиной, чем настоящая тишина”.

“Действительно, существуют субсидируемые фестивали современной музыки, оперное искусство, но обратите внимание <���…> что если не создается великих оперных произведений, то опера мертва. Конечно, можно всегда исполнять Вагнера, кого угодно, но если за последние больше полувека не создано ни одного великого оперного произведения, о чем тут можно говорить. С другой стороны, постоянное исполнение классических произведений ни в коем случае не опровергает тезиса о смерти классической музыки. Как говорится, Апокалипсиса не будет, будет вечное свинство. Так же не будет смерти музыки, будет все более и более отвратительное ее исполнение. Это гораздо хуже механической смерти”.

“Мне кажется, что сейчас фигура просветителя, если кто-нибудь ее на себя возьмет, будет очень смешна. <���…> Есть время просветительства, а есть время, когда просветительство невозможно, и тот человек, который будет строить из себя просветителя, будет, по-моему, очень смешон”.

Татьяна Набатникова. Государство однозначно ценнее и важнее отдельной личности. Беседовал Захар Прилепин. — “АПН — Нижний Новгород”, 2007, 26 октября .

“Я уверена, что все, чего человек заслуживает, он получает”.

“Я представляю это так: мир держится и не распадается на груду энтропийного хлама только за счет того, что в каждое мгновение кто-то занят работой гармонизации, упорядочения, построения. Писатель — в равной степени, как и каменщик, и композитор, и бухгалтер со своими балансами. И мои усилия драгоценны лишь в тот момент, когда я их предпринимаю. Поэтому напрягаюсь я всегда максимально. И мой кирпичик будет вставлен в нужное место построения ноосферы. Но возвращаться к нему потом, смотреть, не косо ли он лежит в общей кладке, пытаться как-то сошлифовать неровности — это „поздняк метаться”, как говорят”.

“Я лично из всей мировой литературы больше всего „питательного духовного вещества” получила от Андрея Платонова. Но у каждого человека свой список, вычеркивать никого не будем”.

“Есть даже такая точка зрения, что национал-социализм, пресеченный в своем развитии поражением во Второй мировой войне, так и не успел прорастить свое разумное зерно, а недовершенная идея обречена на возвращение, и все равно придется пройти исторический путь до конца”.