Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2011)

Я так и думал, говорит Калина и, зажмурившись, выпивает. Я почему-то так и предполагал, что мне повезет! Я, видите ли, немного болен, стеснен в средствах, только с поезда и, кажется, сирота! Хотя это и спорный вопрос. Но факт, что мне необходима работа, нормальная работа с высокой зарплатой, особенно в преддверии моего брака с одной прекрасной женщиной. Не спрашивайте меня, кто она, а то мы до вечера не кончим!

Но теперь, поскольку так хорошо все сложилось, я скажу сразу следующее. Во-первых, стулья у вас сильно стучат, а я не переношу громких звуков, когда работаю, так что ножки стульев придется обернуть тряпочками. Лучше фланелевыми. На звонок наклеим изоленту. Я у себя в квартире наклеил уже давно. Слишком грубо звенит, как нейроны перед смертью.

Во-вторых, мониторами телевизионного типа я пользоваться не могу, потому что вижу это постоянное мелькание. У меня очень тонкое зрение. Так что давайте пользоваться лэптопами или плоскими экранами, хоть как-то чтобы было по-человечески. Кроме того, надо решить вопрос со Светой!

Какой вопрос со Светой? Такой вопрос! Мне кажется, что она слишком легко доступна. Вы находите? Да, она слишком доступна! И ее надо об этом предупредить. Предупредить? Да, и чем скорее, тем лучше. Я надеюсь, что как опытный человек вы представляете себе, как это сделать?

Не думаю, милый мой…

Послушайте, Специалист, придумайте что-нибудь. Это, в конце концов, весьма важный для моей будущей карьеры вопрос. Вы же бывали с моими родителями вдвоем и втроем, в вертолете и в палатке. Так вот ради всего этого не могли бы вы?

Хорошо, но до завтра потерпит? Конечно, потерпит до завтра, до после­завтра, до послепослезавтра! Я думаю, что потерпит еще неделю-полто­ры, но не больше! Я, видите ли, уже слишком долго терпел, будучи без работы, без своего рабочего места, лэптопа, коллег по работе, планов, без срочных и необходимых продаж!

Что вы! Так долго терпеть даже и не понадобится. Вы так думаете? Да, я практически уверен! Дело в том, что я, если честно, давно стал замечать, что Света сама прекрасно знает, что она легкодоступна. Вы уверены? Ну конечно!

Я попрошу нашего пресс-секретаря, действительно, пусть обернет все стулья в офисе фланельками и также напомнит Свете о ее доступности прямо завтра с утра.

И звонок. Да, и звонок в обязательном порядке.

А что, собственно, мне необходимо будет делать? Продажи в контексте общего понимания вопроса мне ясны. Как некоторая довольно древняя философия. Древняя, хотя и не очень приглядная. “ОАО Христопродакшн” и все такое. Но что конкретно я могу сделать для нашей фирмы? В онтологическом смысле этого слова?

Часть 2

ТЮТЧЕВ

Там убоятся они страха, где нет страха; ибо рассыплет Бог кости ополчающихся против тебя. Ты постыдишь их, потому что Бог отверг их.

Пс. 52: 6

ни мертвых, ни живых

Мальчики и девочки, пришедшие на похороны Валечки Флоренской, были все приблизительно одного возраста. От девяти до одиннадцати лет. Было их почти тридцать человек. Да еще человек двадцать пришло родственников и знакомых. В общем, было много народа.

Кто-то решил, что Валечку должны на кладбище снести детки. В общем, справедливо. Но кто именно? Митя вызвался. Близкие посовещались в том смысле, что можно ли доверить идиоту гроб, и решили, что можно. Тем паче что и классная дама, Ирина Николаевна, высказалась в том духе, что ничего страшного, что Митя очень ответственный мальчик .

И его поставили впереди с правого края.

Нести надо было далеко. Несли мальчики, и этих мальчиков меняли через каждые сто-двести метров, но Митя сразу отказался меняться. Ему льстило, что он идет впереди такой важной процессии, что вокруг так много людей, что взрослые незнакомые люди с участием и некоторым даже уважением периодически спрашивают его, не устал ли он. Он устал, но предпочел идти дальше, несмотря на ломоту и боль в мышцах.

Один раз какой-то высокий улыбающийся мужчина попытался отобрать у Мити его край гроба, но Митя внезапно даже для самого себя оскалился и зарычал. Мужик в ужасе отпрыгнул в толпу провожающих и пропал в ней. Осмотревшись сквозь застилающий глаза пот, Митя больше не обнаружил желающих оспорить его право быть в центре события. Ему было торжественно, и он чувствовал непривычно большую ответственность.

Митя нес маленькую, в смерти очень серенькую недвижимую девочку. Она была похожа на Валечку, но очень отдаленно. Валечка Флоренская была другая. Это была болезненная, красивая, тихая, добрая, улыбчивая, но очень живая девочка. Она так редко появлялась в школе, что Митя на цыпочках ходил вокруг нее и не спускал с нее глаз, когда она все-таки присутствовала на уроках. Ходил и молчал, отчаянно кося и подергивая подбородком.

В другие дни, недели, месяцы и даже годы учителя ходили к ней домой сами. По слухам, училась она очень прилежно. Ее ставили в пример всему классу.

Когда это происходило, Митя всегда испытывал странную неловкость. С одной стороны, он был всецело согласен с тем, что Валечка для всех пример. Но, с другой стороны, было не совсем ясно, при чем тут учеба. Да и учителя, когда говорили об учебе, кажется, сами понимали, что говорят о чем-то другом. Просто о Флоренской можно было сказать только теми словами, что вылетают у людей изо рта. Как только слова эти вылетали, сразу становилось понятно, что их надо понимать в каком-то совершенно другом смысле. Как вообще все слова всех учителей в мире.

— В каком смысле вас понимать, учителя? — часто хотелось спросить Мите мужчин и женщин, которые потом, уже после похорон Валечки, рассказывали Мите о мире, о том, как он устроен и что в нем полагается делать. А что, соответственно, не полагается.

И каждый раз, когда он всем своим видом, всем своим недоумением и всей своей маленькой человеческой нелепостью как бы задавал им этот вопрос, они, рассудительно помолчав, как бы отвечали приблизительно следующее:

— Деточка, мы у тебя сейчас на голове расколотим этого мраморного Будду. Ты хочешь нас заставить сделать это, маленький уродец?

— Это не Будда, это Сталин, — упрямился Митя.

— Ты не понял, засранец. Если мы сейчас возьмем этот бюст, то у тебя будет болячка не только в голове, но и непосредственно на ней!

Но всем этим диалогам должно было случиться потом, а сейчас Митя нес по проспекту имени композитора Огинского труп маленькой девочки, своей недолгой одноклассницы. И был горд этим, сам не зная отчего. Может быть, оттого, что впервые участвовал в спектакле под названием “Смерть в быту” и с первого же раза удостоился пусть маленькой и бессловесной, но все-таки роли. Он не ощущал свою потерю как следует. Она пока еще не была потерей, эта потеря. И смерть эта пока еще не была смертью. Однако, если хотите знать правду, он хотя и был горд, но ему все-таки было и отчего-то стыдно! Вот уж действительно неизвестно почему.