Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 5 2005)

“Книга [Владимира Бондаренко] „Серебряный век простонародья” — что-то вроде хрестоматии. <���…> К счастью, почти лишенная какой-либо однобокости, в которой было бы можно заподозрить автора. Книга памяти и благодарности целому поколению мужиков-художников” (Сергей Шаргунов).

“В какой-то степени персонажи книги Владимира Бондаренко похожи на динозавров. Они не сумели ни удержать свой мир, ни повлиять и приспособиться к новому. <���…> Их идеи устарели так же, как и стиль, вкусы, жизненное дыхание. <���…> Поэтому они и не могут создать Гелиополис — произведение, отвечающее потребностям читателя, в том числе и в отношении будущего” (Эрнест Султанов).

Александр Рогожкин. Стайерская дистанция. Беседу вели Ася Колодижнер и Петр Шепотинник. — “Искусство кино”, 2004, № 10.

В связи с фильмом Александра Рогожкина “Sapiens”: “Большой фильм — это проза, где можно развернуться, где можно очень подробно и неторопливо вести зрителей к нужному результату <���…>. А короткий метр — это как взял перо, написал одно предложение, и точка. Все. Я вообще люблю восприятие прозы Мандельштамом: „<���…> проза, это стадо быков, бегущее”. Он сравнивал прозу со стадом быков, у которых аритмия. Поэзия недоступна аритмии. Это как одно легкое движение, как начертание иероглифа, когда взяли уголок платка, свернули его, обмакнули в чернила, как всегда это делали китайцы, особенно каллиграфы высокого уровня, и одним движением начертали нечто. <���…> Да, стихи Басё — это предельно „короткий метр”. Когда к нам на студию пришел из представительства Японии в Санкт-Петербурге человек почти баскетбольного роста (вероятно, он был из северной Японии), я попросил его почитать на японском языке стихи Басё <���…>. В результате у меня после этого чтения возникло такое странное, неприятное чувство, не выдумали ли европейцы — по крайней мере в большей степени — сверхсложную поэтическую структуру японского стихосложения? Может, она попроще? Я не говорю о философии, но мне кажется, что европейцы в своих переводах все немножко усложняют. Быть может, японские трехстишья — хайку, или хокку <���…> — просто что-то наподобие русских частушек?”

См. также беседу кинорежиссера Александра Рогожкина с Еленой Бобровой: “Некоторые свои фантазии я даже не успеваю записать” — “Газета”, 2005, 7 февраля .

Владимир Рудинский. А. И. Солженицын об А. К. Толстом. — “Наша страна”. Орган русской монархической мысли. Буэнос-Айрес, 2005, № 2765, 19 февраля .

“А вот что меня очень удивляет в новомирском очерке [2004, № 9] — это отсутствие всякого упоминания о драме [А. К. Толстого] „Дон Жуан де Маранья”!”

Бенедикт Сарнов. Квартира Маршака. — “Литература”, 2005, № 2, 16 — 31 января .

“— Россия, голубчик, — сказал он [Маршак] мне однажды, — это такая страна, где надо идти только по дороге. Один шаг в сторону — и попадешь в трясину. А дороги, — многозначительно закончил он, — прокладывает государство.

<���…> Вот так, впрямую, мысль о цивилизаторской роли государства в нашей дикой стране, как я уже сказал, была брошена им лишь однажды. Но к разговорам о том, как глубока пропасть, отделяющая тоненькую пленочку цивилизации от темноты и холода российского бездорожья, он возвращался постоянно”.

“Мои попытки отложить визит до его выздоровления были решительно пресечены, и день прошел как обычно, с той только разницей, что принимал он меня в постели и в ночной сорочке. По поводу этой ночной сорочки он, к слову, сообщил мне, что Александр Трифонович Твардовский, когда увидал его в этом одеянии, чуть не умер от смеха. Сообщил он мне это сугубо между нами, чуть ли не взяв с меня слово, что я никому про это faux pas Трифоныча не разболтаю. В детстве я тоже спал в ночной сорочке. Но, разумеется, и не подозревал, что приверженность к этому детскому ночному одеянию может сохраниться у взрослого и даже весьма пожилого мужчины. Однако виду не подавал и тоже — вместе с Самуилом Яковлевичем — посмеивался над неистребимой крестьянской „дикостью” Александра Трифоновича”.

Георгий Свиридов. Наблюдения и мысли об А. Т. Твардовском и А. А. Ахматовой. — “Наш современник”, 2005, № 1 .

“Не совсем эти рассуждения украсили его [А. Т. Твардовского] биографию, и не совсем они были для него полезны. Сначала о Есенине, которого он взялся хулить и противопоставил ему Исаковского и Багрицкого, заявляя, что зря Есенина проходят в школах, что надо бы проходить Багрицкого. <���…> Он также написал статью об Ахматовой, где ее, так сказать, легализировал как советскую поэтессу, наследницу Пушкина, и уделил ей нескромное, а я даже сказал бы — большое место в литературе Серебряного века. Но это глубокая ошибка. Существуют страсти посильнее поэтических, посильнее литературных. Они у него были, он очень понадеялся на свое положение, на его прочность, а вот мадам Ахматова оказалась отнюдь не такой доброй. Она о Твардовском высказывалась не то чтобы критически, она высказывалась о нем презрительно, снисходительно. Уничтожая его как поэта вообще. <���…> Надо отдать должное мадам Ахматовой. Женщина легендарной злобы, она умудрилась обгадить своих современников, начиная с Блока. Да и мужа своего весьма принижала, в сущности”.

См. здесь же — другие дневниковые записи Георгия Свиридова, в частности о “Собачьем сердце” Михаила Булгакова; а также: Антон Висков, “„Любовь Святая” (Свиридов, Юрлов и „юрловцы”)”; Валентин Непомнящий, “Свиридов. Из личного опыта”; Сергей Субботин, “Мои встречи с Георгием Свиридовым”.

Николай Скатов. Почему мы не любим Некрасова? — “Литературная газета”, 2005, № 6, 16 — 22 февраля.

“<���…> [Н. А.] Некрасов является в своем роде единственным у нас поэтом любви, если угодно, в данном случае именно христианской. Конечно, сейчас такой Некрасов нам чужд и любим нами — потерявшими „круговую поруку” — быть не может”.

Максим Соколов. Цитатами больше не пишут. У народа, у языкотворца умер звонкий забулдыга-подмастерье. — “ GlobalRus.ru ”, 2005, 24 февраля.

“<���…> неиспользование современной поэзии в повседневной языковой практике есть худший приговор для поэтов”.

Сергей Соловьев. Братья Крым. Рассказ. — “Вестник Европы”, 2004, № 12.

“Коренное население поселка — коты. Их демографическая пропорция к людям, собакам, птицам и прочим соответственно 5 к 1, 3, 2, 1…”