Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 5 2005)

“Итак, я жил тогда в Одессе…” — “Слово- Word ” (США), 2004, № 42 .

Цитата из Пушкина размашисто вынесена на обложку эмигрантского “демократического издания на русском и английском языках”, а весь номер посвящен одесской теме, коей соответствуют рубрики нынешнего издания: “Об Одессе и одесситах”, “Одесские коллекционеры”, “Из одесских авторов”, “Искусство” и “Одесские поэты”. Открывается ежеквартальник, естественно, очерком “Краткая история возникновения города”. Все участники проекта представлены колоритными фотопортретами: концертные бабочки, распущенные узлы широких галстуков, демократические свитера, задумчивые сигаретки между средним и указательным.

Глаз выхватывает сочинение Евгения Новицкого “Одесса-мама”: “По-видимому, можно смело утверждать, что Одесса как некий городской феномен России окончательно оформилась к концу I мировой войны…” Симпатичный розенбаумообразный автор отмечает, что “ одним из важнейших факторов стремительного развития города являлось его еврейское население . Особый статус Одессы позволил евреям освободиться от местечкового уклада в местах их прежнего обитания и направил их кипящую энергию в развитие экономики и культуры края, сохраняя при этом особенности их религиозной и этнической оригинальности. Именно в это время складывается собственно дух города — Одессы-мамы”.

Олег Соколов и Илья Шенкер пишут о несправедливо задвинутом в небытие старейшем одесском художнике мирового уровня Теофиле Фраермане (1883 — 1957).

Александр Розенбойм сообщает о Валентине Катаеве, Остапе Шоре (прототипе Остапа Бендера) и знаменитом, описанном Куприным — одесском оркестре Гамбринуса. Историко-музыкальный сюжет особливо пронзителен в части представления легендарной фигуры Сашки-скрипача . Грандиозные похороны человека, настоящее имя которого было Шендель-Шлема Янкелев Певзнер, были позднее описаны Паустовским в повести “Время больших ожиданий”.

Юрий Каграманов. Беслан: школа как болевая точка. — “Континент”, 2004, № 4 (122) .

“Но если взглянуть на вещи „без сантиментов”, придется признать, что в нападении на школу был свой резон — хотя, возможно, нападавшие руководились им подсознательно. Школа была и остается проводником русского влияния на Кавказе — гораздо более надежным, чем крепости и форты с „грозными” названиями (вроде Владикавказа или того же Грозного).

Не следует упрощать дело: проводник влияния в данном случае не есть то же самое, что инструмент господства. Просвещение (примерно к середине XIX века окончательно потеснившее идею крещения иноверных) per se было одной из главных целей русского наступления на Кавказ (хотя, конечно, нельзя сказать, что оно было главной целью). Еще шла Кавказская война, а в местах, прилегающих к зоне боевых действий, стали создаваться первые школы — для детей офицеров, но также и местных жителей, которые обучались здесь русскому языку. А русский язык открывал для аборигенов Северного Кавказа дорогу в „большой мир””.

Илья Кочергин. Красная палатка в снегах Килиманджаро. — “Дружба народов”, 2005, № 1 .

Отлично прописанное, очень видимое сочинение. Большой, чуть-чуть романтический рассказ о коллективном байдарочном путешествии-“походе” — с убедительными психологическими портретами всех его участников: прежде всего автобиографического героя и его беременной жены. Так сказать, правда взросления и горечь самооценок относительно молодых героев не вполне нашего времени. Мечты, размышления, поколенческая рефлексия.

С рассказами в этом номере “Дружбы” вообще все в порядке. Илья Кочергин здесь идет сразу за Романом Сенчиным. А после чтения сердечного Гелия Ковалевича (тут “Баллада о мерине” — “почти что” от лица лошадки и “Далеко, далеко за морем” — натурально от лица Ивана Бунина) да мастеровитого пристрастно-живописного Дмитрия Новикова — язык не повернется сказать, что малая форма вымирает или круто видоизменяется.

Жива курилка — сиречь традиция реалистическая. Суровый, но несправедливый Дмитрий Быков даже предлагает для “новых реалистов”-бытовиков свое отдельное издание завести (см. в номере материалы заочного “круглого стола” “ Продуктовый набор или осколок вытесняемой культуры? Толстые литературные журналы в современной России ”).

Священник Андрей Лоргус. Война — это торжество ненависти. — “Континент”, 2004, № 4 (122).

Статья декана факультета психологии Российского православного университета св. Иоанна Богослова написана в ответ на просьбу редакции журнала — откликнуться на выход сборника “Быть чеченцем. Мир и война глазами школьников” (М., “Мемориал”/Новое издательство, 2004), изданного к десятилетию первой чеченской войны.

Это семистраничный текст, из которого я привожу лишь маленький фрагмент:

“Война — во всяком случае, современная война — ставит нас в необходимость воспитать в себе ненависть задолго до встречи с врагом. Так называемая духовная (а недавно — политическая) подготовка нашего воина заключается в том, чтобы ненавидеть условного врага, потому что иначе человек стрелять в другого не станет. Я столкнулся с этим во время афганской войны. Я тогда впервые услышал наших солдат, приехавших из Афганистана и говорящих о глубокой личной ненависти к „духам”. Помню, я удивился: откуда эта ненависть у мальчиков, которым ничего не сделали афганцы. На что мне один из „афганцев” сказал с пеной у рта: „Ты не видел, как они убили моего друга!” Вот это очень хорошо показывает, что делали с нашими солдатами: их вводят в Афганистан, афганцы кого-то вырезают, и тогда наши солдаты в отместку за своих собратьев стреляют в „душманов” уже с личной ненавистью. Точно так же и в Чечне: надо только ввести один взвод и дать потерять одного солдата, чтобы все лично за него мстили. Законы мести — это законы ненависти, они работают в нашем обществе прекрасно. Что этому можно противопоставить? Только любовь. <���…>

Единственное, что мы можем, на мой взгляд, сейчас противопоставить войне, вот этому безбожному и бесчеловечному государству, — не либеральные ценности, не защиту прав человека, а защиту самого человека, защиту личности, богоподобной личности. Единственное, что мы можем, — любить и утверждать достоинство человека в человеке. Сознание человеческой ценности и достоинства, сознание богоподобия человека — вот та единственная духовная, национальная и политическая сила, которая в конечном счете способна остановить войну”.