Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 5 2011)

Но тебе я просодийку внаймы сдал —

С перебросом слов и приплясом крыш,

И наделом нью-йоркским тебя поверстал —

Ибо твердо знаю, что ты простишь

За тот раз, что я, словно Вечный Жид,

Бортанул тебя крепко, да еще как!..

...Вот он — рядом со мною трусцой бежит,

Оправляя мокрый гнилой пиджак.

2

Что могло — облетело само с дерев.

Что осталось — только весной,

На морозе Введенском обледенев,

Переломится на Страстной.

Ливень лил всю ночь, и что мог, он смыл,

Пощаженное до сих пор.

Тот, кто мнит, будто время имеет смысл,

Не врубается в разговор.

Тот, кто мнит, будто времени нужен счет, —

Тот не знает, о чем и речь.

Ничего в нашем деле он не сечет,

И позволено им — пренебречь.

…На десной кроссовке проверь шнурок —

Развязался. Разуй глаза:

Кто сказал, что разлуке положен срок,

Тот не смыслит в ней ни аза.

Отдохни, дорогой, — и труси в поворот.

Задержись на последнем кругу.

Тот, кто врет, что разлука его не берет, —

Тот напрасно гонит пургу.

На что другим отведен был — час,

Нам — вся жизнь, что немалая честь.

Тот, кто мнит, что разлука смирила нас,

Тот не ведает — кто мы есть.

На татуированный портрет героя

Андрею Рюмину

Прелестница в златой соколке,

Сколь не случайны эти встречи! —

Ты ведаешь ли cуть наколки,

Что на твоем видна предплечье?

Там полубог вполоборота, —

Очами чудными ярится,

Под самый бивень вертолета

Устремлена его десница

Движением почти балетным

Во сретение бранной славы.

И грезит боем он последним,

Решительным, святым и правым ,

Проигранным, неутоленным

И отмененным без приказа;

Калашниковым раскаленным,

Взыскующим боезапаса.

Кто ж он? Герою честь и место.

Сама судьба забуксовала,

Чуть преградил ей путь Эрнесто —

Эль Команданте Че Гевара.

Се, имя грозное. Доспеха

Противоатомного паче.

Символ роскошный неуспеха,

Великолепной неудачи,

Блистательного недочета

Погибельное ликованье.

Как бы алмазный Знак Почета,

Привинченный к смертельной ране.

Знамен пленительная алость —

Рабов извечных неключимость.

О, право слово! — мы старались,

Но ничего не получилось.

ИЗ СОНЕТОВ

На хамсин во Св. Граде

О, грады, гд торги...

Михайло Ломоносов

Так солон прах во Иерусалиме,

Так золотой хребет его щербат,

Что ни шербет в зеленом каолине,

Ни кофе тяжкий — нас не отрезвят,

Но жажду подчеркнут неутолимей.

Вот — погасает слюдяной закат:

Не видят гор ни кади, ни аббат,

Ни фарисей в молебной пелерине.

Коснись камней — и высохнет рука.

Глава дурная, — ком известняка

С гашишною цигаркою в провале

Пустого рта: “А ну-ка, покатись!

По Городу, где верх — под самый низ,

Где жизнь и смерть мы равно потеряли”.

На New York Underground Transportation Authority

Скажи мне, кто ты есть — неладный мой сосед:

Бакинский сутенер? Пекинский побродяга?

Ростовский каннибал? — Ты спишь, ответа нет,

И застит лик тебе газетная бумага.

Усталость — нам от Господа Живаго

Блаженный дар: — кто сатанинский свет

В очах смирит? — кто голову пригнет

Жестоковыйному? И ты устал — во благо.

Взгляни: вот ефиоп играет на ведре,

а пьяный папуас в обильном серебре

и рваном бархате — ему внимает с плачем.

Вот где б тебе, Поэт, проехаться хоть раз.

Но ты в иную даль, в иной подспудный лаз, —

чистилищным огнем, скользишь, полуохвачен.

Элегия 2005 года

Слышу пенье жаворонка,

Слышу трели соловья.

Это Русская сторонка,

Это Родина моя.

Федор Савинов

В магазине “Культтовары”, —

Там, где черные круги,

Где фанерные гитары

И доспехи из фольги,

Ятаганы из картона,

Где чугунная глава

Шепчет глухо и бессонно

Непотребные слова,

Там, где лампочки цветные, —

Там и я во дни былые

Под крученье тех кругов

Слушал песни удалые,

Пил вино — и гнал врагов.

То вино в стакане древнем, —

Красный сахар, белый спирт, —

Словно мертвая царевна

В хрустале своем, — не спит!

Те враги — друзья до гроба,

Верность братскую храня,

Исподлобья смотрят в оба

Из кромешного огня:

Дожидаются меня.

Слышу пенье Мулермана,

Ярый клекот бытия,

Гул великого обмана:

Это — молодость моя.

Черного крученье круга —

Подноготную мою,

Богоданная супруга, —

Все тебе передаю:

Стогны града, мостовые,

Истуканы у реки,

Подворотни чумовые,

Стремные парадняки,

Ропот камня, бой металла

О небесные края.

Это Русская Валгалла.

Это — Родина моя.

На 22 июня 1941 года. Эпитафия

Громъ побды раздавайся,

Веселися, храбрый Россъ!..

Гаврила Державин

Еще немного — и мы здесь никого не застанем

В живых. Но тайну сию велику Единый ведает Бог:

Се Росс, веселый и храбрый, — вышед на поле брани,

Принял он бой неравный — и победил. Как мог.

Се Росс — и его победы гром, вдали замирая,

Не оскорбляет слуха соседского, ибо сроки прошли.

Се Росс — и его могила, черная и сырая.

В ее головах — чекушка. В ногах ее — костыли.

А на груди у Росса — медали, медали, медали.

А на плечах у Росса — пара солдатских погон.

Или штаб-офицерских? — Майора ему не дали.

Он победил, встряхнулся — и тотчас же вышел вон.

Теперь его не догонишь. Да если кто и решится,

Да если вдруг и догонишь — то все равно не возьмешь

И не поймешь его, дерзкий. Се — Росс, кавалер и рыцарь.

Стой, где стоишь, злополучный! — Да и решится кто ж

Настичь его, уходяща? Кто возомнит, что достоин

Взойти во смоленское пламя — и выйти на невский лед?

Се — Росс, врагов победитель, христолюбивый воин

Глядит на тебя, прохожий, и в морду твою плюет.

Из Рождественских песнопений

То ли Ангел Господень замешкался с горней трубой?