Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2004)

Александр Дугин. Короли и жрецы. Беседовал Владимир Поляков. — “Литературная газета”, 2004, № 10, 17 — 23 марта.

“Путину нужен иной, свой, национальный Мерлин. И он его, я полагаю, ищет. <���…> У него очень ограниченный выбор. Либо оборонное укрепление жесткого национального государства, либо наступательный вектор строительства новой демократической империи — Евразийского Союза”.

Евгений Евтушенко. Порядочный порядок. — “Литературная газета”, 2004, № 10, 17 — 23 марта.

“<���…> однажды, выйдя на рассвете из дома Вильяма Голдинга в Южной Англии, я увидел очертания каких-то старинных полуразрушенных строений, поросших мхом.

— Это так похоже на древние акведуки, — заметил я.

— Это и есть акведуки Римской империи, — ответил Голдинг.

— А разве она здесь была? — бесхитростно спросил я.

Как мне потом передавали, Голдинг удивлялся моему чисто английскому чувству юмора. За юмор — на сей раз удачно — сошло мое невежество”. Здесь же — новые стихи Евтушенко.

Борис Егоров. Далекое-далекое детство. — “Вышгород”, Таллинн, 2003, № 6 .

Воспоминания петербургского профессора Б. Ф. Егорова. Сны. См. также: “Вышгород”, 2003, № 3, 4; там — про еду и питье 20 — 30-х.

Михаил Жванецкий. Верлибры. Предисловие Валерия Краснопольского. — “Октябрь”, 2004, № 3.

“И убедимся, что верлибр Жванецкого — это не парадокс” (В. Краснопольский). Убедились.

А вот что я писал в “Новом мире” (1997, № 7) о цикле Жванецкого “Простые вещи” (“Известия”, 1996 — 1997): “Неужели он не устал? Нескончаемый монолог, разрезанный на кусочки. Резать можно наугад, в любом месте. Заунывный, как бубен шамана, и невоспроизводимый, как бурятское горловое пение. Слушать Жванецкого не надоедает никогда. В любом месте можно забыться. Очнулся — все говорит. <���…> Литература, как теперь говорят, существования . Сильно ритмизованная. Почти верлибр. Узкую газетную колонку хочется сделать еще уже.

Выдох

чище вдоха.

Питьевая вода

из фенолов и нитратов

кипячению не подлежит.

Танка, однако”.

Женский логос Светланы Семеновой. Беседу вел Сергей Луконин. — “Литературная газета”, 2004, № 9, 3 — 9 марта.

Говорит Светлана Семенова: “В книге о [Николае] Федорове я обобщила свою многолетнюю работу над наследием великого отечественного мыслителя, Учителя и пророка, как его не раз называли. На взгляд многих, в том числе самых мощных умов и талантов России, он (а не Христос? — А. В .) открыл Земле полноту благого идеала, высшую цель, касающуюся буквально каждого жившего, живущего и кому еще предстоит жить <���…>. <���…> Именно активное христианство Федорова призывает всех на богочеловеческое дело выкорчевывания гнилого, но и упорного смертного корня зла, вводит вектор высшей цели в историю, созидательное действие землян, призванных к творческому стяжанию новой бессмертной природы — в полном составе всех поколений. При этом, искупляя зло и порок, спасаются все (и те, кто не хотят спасения? — А. В. )”.

Александр Жолковский. Новые виньетки. — “Toronto Slavic Quarterly”, 2004, № 7 .

“Хемингуэя спросили, как становятся писателем.

— Как становятся писателем? Я думаю, надо любить предложения. Вы любите предложения?

Я как раз люблю предложения”.

Юрий Жуков. Хозяин демократии. Первые альтернативные выборы в СССР должны были состояться в 1937 году. Но инициатива Сталина обернулась массовыми репрессиями. — “Политический журнал”, 2004, № 7 (10), 1 марта.

О том, что прямые, тайные, равные выборы (формула, введенная сталинской конституцией) будто бы предполагались Сталиным еще и как альтернативные (с несколькими кандидатами) — как средство мирного обновления политической элиты. Случилось иначе…

Заложничество: на весах — человеческая жизнь. — “Мемориал”. Информационный бюллетень. 2003, № 27, декабрь .

Двойной тематический номер — в специальной картонной папке: история, современность.

Алексей Иванов. “Все мы изнасилованы Голливудом”. Беседу вел Александр Гаврилов. — “Книжное обозрение”, 2004, № 9-10, 9 марта .

“— Когда я читал „Сердце Пармы”, было сильное ощущение, что эта история регионального барона в России вечна. Что ваш Михаил Пермский, что какой-нибудь Анатолий Быков...

— Да это же русский архетип! У нас что в XV веке, что в XX, что в XXI — всегда, по-моему, так...

— Насколько вы это в уме держали?

— На сто процентов.

— Какие-то реальные современные истории приходили при этом в голову?

— Да как... Любую газету открой — вся история повторяется. С другими именами, другими суммами, другими мотивировками, а основа та же самая”.

Из Ф. И. Тютчева. Перевод с французского. — “Вестник Европы”, 2003, № 10.

Несколько французских стихотворений Тютчева в переводе Арона Липовецкого. “Работа была сделана при постоянном обращении к подстрочникам К. В. Пигарева, настолько виртуозным и деликатным, что порой мне казалось, будто я просто подправляю их ритм”. Здесь же — французская статья Тютчева “Римский вопрос” в переводе Б. Н.Тарасова.

Из-под глыб. Беседу вел Павел Нуйкин. — “Литературная газета”, 2004, № 8.

Философ Григорий Померанц отвечает на вопрос собеседника, верит ли он в мировой прогресс: “Идет прогресс в частностях, и идет, все больше идет регресс в непосредственном чувстве целого”.

Отар Иоселиани. “Достойны ли люди сострадания?” Беседу вел Юрий Коваленко. — “Русский курьер”, 2004, № 45, 4 марта .

“Давно, еще при Николае I, у царской администрации грузины вызывали большое беспокойство своей неспособностью к торговле”.

Аркадий Ипполитов. Последний человек Серебряного века. Освобождение Аверинцева. — “ GlobalRus.ru ”. Информационно-аналитический портал Гражданского клуба. 2004, 27 февраля .

“История — удивительная гнусность. <���…> Глупая история с рылом миргородского хряка была обманута, и нежнейшие слова Романа Сладкопевца вливали в душу уверенность, что ничто не потеряно и что ни осквернение храмов, ни сожжение библиотек, ни кровь, ни грязь, ни гибель Константинополя, ни переименование Петербурга, ни замена крестов звездами, ничто не способно истребить человека. Преданная и поруганная Византия, которую все винили в собственной гибели, называя ее порочной, продажной, обреченной и виновной во всех грехах, неспособной к развитию и жизни, сверкала удивительно чистой лазурью, и становилось предельно ясно, что нет провалов в истории человечества. Сквозь полуторатысячелетнюю муть времен Византия улыбалась тому, что тогда считалось современностью, и жить хоть на минуту становилось легче. <���…> Вместе с Сергеем Сергеевичем ушел из современности Серебряный век, и что же плакать, зачем томиться — Серебряному веку нечего делать среди пластикового хлама, и смерть не есть конец, а лишь освобождение”.