Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2004)
- Название:Новый Мир ( № 6 2004)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2004) краткое содержание
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/
Новый Мир ( № 6 2004) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Мать рассказывала, что отец до Мичуринска был “не такой”, а веселый, самоуверенный и предприимчивый. Милочке трудно было в это поверить, да сначала ей и было все равно. А позже, когда она подросла, он стал ей неприятен своей вечной озабоченностью, своим скопидомством, своим полным отсутствием интереса к чему-либо, кроме семьи, своим непрерывным трусливым шипением по поводу соседей, сослуживцев и начальства. Все было не по нем, вечно он всё и всех критиковал, и по ночам Милочка привыкла засыпать под нескончаемый саркастический шепот, несшийся с постели родителей. Мать тоже работала, но не так много, как отец, потому что должна была выхаживать и откармливать Милочку. В этом она находила радость и удовлетворение и была совсем не такая желчная, как отец.
Милочка была приучена часто и питательно есть, приучена была к тому, что еда ее сильно отличалась от еды родителей — потому что ей было “нужно”, — и долго не видела в этом ничего странного. Долго не казалось ей странным и то, что у нее нет подруг, и даже свое нехождение в школу она привыкла считать неизбежным и полезным для себя. Она много читала, слушала радио и смотрела телевизор, знала, что страна, где она живет, огромна, сильна и устроена в общем и целом прекрасно, и была довольна собой и жизнью. Злобная воркотня отца была следствием его скверного характера, на который иногда жаловалась со вздохом и мама, и Милочка по ночам просто зажимала уши подушкой.
Но к двенадцати годам стало очевидно, что Милочка совершенно здорова, к тому же отец постарел, устал, начал давать меньше частных уроков, больше бывал дома, и Милочка сама запросилась в школу.
И тут оказалось, что Милочка, умненькая и хорошенькая девочка, мамина и папина радость, вовсе не красавица и не умница, а “бомба”, “бочка”, “жиртрест”, “мясокомбинат”, “кушай, детка, кушай, никого не слушай”. Училась она с легкостью, сказывались домашние занятия и обильное чтение, но плохо понимала, о чем говорят между собой другие ребята, не знала простейших игр, считалок, популярных песен и анекдотов, не могла разобраться в интригах, в расстановке сил и иерархии своего класса. За неизменно хорошие отметки ее считали выскочкой и показухой, а за все остальное — дурой ненормальной.
Вдобавок на первом же уроке произошло нечто, совершенно для нее тогда непонятное и неожиданное, что надолго подпортило ей отношения со школой и с самой собой.
Началось все нормально. Учительница, немолодая женщина с седым пучком и с веером симпатичных морщин вокруг глаз, погладила Милочку по голове и посадила рядом с курносым мальчишкой, тоже довольно толстым. Пока учительница разбирала бумаги на столе, Милочка разглядывала соседа.
— Эй, жирная, чего пялишься? — беззлобно спросил мальчишка.
— Сам ты жирный, — храбро ответила Милочка.
— Тебя как зовут, жирная?
Без всякого дурного предчувствия Милочка ответила:
— Шмуклер Милочка.
— Чего? — сказал мальчишка. — Шмукля?
— Шмук-лер, — с расстановкой произнесла Милочка. — А тебя как?
— Мук-лер, — так же с расстановкой повторил мальчишка. — Ага. Вас понял, Мук-лер Шмилочка.
Учительница жестом потребовала тишины, и Милочка решила рассчитаться после. Ей было досадно, что она назвала себя “Милочка” вместо солидного, взрослого “Людмила”, и жалко было домашнего, маминого, ласкового имени, противно исковерканного мальчишкой, но обиды она не почувствовала. Ей даже как бы польстило, что она сразу же сделала первый шаг на пути в тот особый школьный мир, где, как она знала из книжек, у всех обязательно были свои, часто нелепые и смешные, прозвища и клички.
Учительница объявила:
— Ребята, у нас в этом году много новеньких. Давайте познакомимся с ними.
Она стала называть фамилии, и ребята вставали один за другим и говорили: “Я русский, родился там-то, учился там-то, мой папа делает то-то...” — а все смотрели на них с любопытством и слушали.
Милочка была последняя в списке и успела набраться духу. Ей даже хотелось, чтобы ее вызвали поскорее, потому что другие все говорили почти одно и то же, а у нее все-таки история была необычная. Она встала почти не робея и заговорила отчетливо и бойко:
— Я русская, родилась в Москве, училась дома, экстерном, потому что...
— Шмуклер, — прервала ее учительница негромко.
Милочка остановилась с разгону. По классу пронесся тихий шелест, учительница подняла руку, и все стихло.
— Шмуклер, — повторила учительница негромко и, как показалось Милочке, ласково, — ты этого еще не знаешь, но мы в школе привыкли говорить только правду. Ты тоже должна этому научиться.
— Но я правду говорю, — уверенно ответила Милочка. — Я сильно болела, и поэтому...
— Шмуклер! — Учительница слегка повысила голос, но не сердито, а укоризненно, и Милочка не испугалась. Ей очень хотелось угодить седенькой учительнице и поскорее доказать, что и она привыкла всегда говорить правду. Она не могла понять, почему у всех сошло гладко, а у нее заело. — Не торопись, Шмуклер, подумай и начни с начала. Итак?
Милочка подумала, но ничего не придумала. Она набрала в грудь воздуху, выдержала долгую паузу и сказала медленно, как хотела учительница:
— Я русская, родилась в Москве, учи...
— Ребята! — громко обратилась к классу учительница. — Шмуклер не умеет говорить правду. Она научится. А мы должны ей помочь. Давайте ей поможем.
— Давайте, давайте! — радостно загудел класс.
— Ш-ш! Как вы думаете, ребята, Шмуклер сказала нам правду или нет?
— Нет! Врет! Неправду!
— Давайте попросим ее сказать правду.
Происшествие превращалось во всегда желанный ученическому сердцу спектакль, и класс готовно захлопал в ладоши:
— Просим! Просим! Пусть скажет правду!
Милочка пыталась догадаться, что им нужно.
Экстерном она училась, это правда. Болела — у мамы все справки есть. И в Москве родилась. Еще она сказала, что она русская. Тоже правда. Это ведь и все говорили, и учительница их не останавливала. Правда, в разговорах папы с мамой часто упоминалось, что они евреи, и Милочка знала, что это обстоятельство чем-то сильно мешало им, но это было их сугубо домашнее, семейное обстоятельство. Она вовсе не собиралась его скрывать, но с какой стати говорить о нем именно сейчас, во время первого знакомства с классом? Не станет же она рассказывать, например, что маме с папой всегда не хватает денег или что у них в комнате проваливается паркет. Все это их, папины и мамины, взрослые заботы, в которые дети не вмешиваются. Другие тоже ничего не говорили о своих семейных обстоятельствах. Какое отношение они могли иметь к школьной жизни Милочки? Нет, не может быть, чтобы от нее ждали этого. Но тогда чего?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: